у нее в зародыше уже существовала та кошачья нежность, благодаря которой Жанна стала впоследствии Роксоланой французского Солимана.

Я вовсе не имею намерения представлять здесь полной биографии этой женщины; ей еще мне придется посвятить одну из последних глав, Поэтому я теперь не поведу вас за ней в домики Гурдана, не ознакомлю с интригами ее с Николаем Матоном, с купеческим приказчиком Дювалем и с хорошеньким парикмахером Лаки, который, как кажется, один только и любил ее искренне. Я опущу также все подробности знакомства ее с вдовой Лагард, у которой она соблазнила двух сыновей, и пребывания у госпожи Дюкенуа, где она под именем госпожи Ланж скрывалась от преследования тех, кто хотел спасти ее, до самой встречи ее с графом Жаном де Барри, который успел сперва погрузить ее сполна в грязь разврата, а потом уже сдать с рук на руки венценосному любовнику.

Давно уже Шарль-Генрих Сансон потерял Жанну де Вобернье из виду. История его первой любви не повторялась более. Но она осталась навсегда в сердце, как приятное воспоминание о заблуждениях юности, в которых не успела разочаровать даже сухая действительность жизни. Прерванная любовь, мимолетное блаженство, сделавшееся уделом мечтаний, всегда ценятся нами выше тех благ, с которыми мы ближе ознакомились и которыми пользовались более долгое время.

Давно уже аббат Гомар перестал говорить о своей дочери. Он как будто уже смирился с мыслью, что она навсегда потеряна для него. Но напрасно Жанна старалась под вымышленными именами скрыть свою беспорядочную жизнь; отец ее знал все или почти все. Когда наконец она добилась того двусмысленного положения, когда бесстыдство начинает находить своих поклонников, а разврат – своих льстецов, когда она сделалась любовницей короля, то часто стала вспоминать о своем отце.

Не раз самые знатные лица по ее поручению являлись к отцу Гомару и старались искусить его.

Они предлагали ему и богатства и церковные почести; они прельщали его и митрой и посохом епископа и даже шапкой кардинала. Старый монах был непреклонен. Из такого грязного источника он не хотел принять ничего и отказался даже от вознаграждения за свои подвиги. До конца дней своих остался он в своем тихом уединении и выходил из него только для того, чтобы исполнять обязанности своего священного звания да раз в неделю разделял скромную трапезу того, кто заклеймен был позорной кличкой палача.

Часть X

Вступление в должность Шарля-Генриха Сансона

В январе 1754 года Шарль-Жан-Баптист Сансон заболел и лишился возможности исполнять свои служебные обязанности. Старшему его сыну Шарлю-Генриху Сансону было уже пятнадцать лет от роду. Шарль Генрих был довольно высокого роста и очень хорошо сложен для своего возраста и потому легко мог заменить своего отца при помощи служителей, вполне преданных нашему семейству. Таким образом, повелителем эшафота снова стал несовершеннолетний, и исполнение приговоров попало в неопытные руки. Этого обстоятельства было уже достаточно для того, чтобы начать оспаривать у нас звание, ставшее принадлежностью нашего семейства. Скоро о болезни моего прадеда стало известно. Хотя дед мой и исполнял все обязанности, тем не менее место исполнителя приговоров в Париже стало предметом самых настойчивых исканий и интриг всякого рода.

По-видимому, судьбе угодно было продлить жизнь Марты Дюбю только для того, чтобы сохранить наше звание, наше кровавое наследство в нашем роду. Она вспомнила свои прежние отношения к магистратуре и горячо взялась хлопотать для своего внука о том месте, которое занимали его дед и отец. Когда она вынуждена была подтвердить пятнадцатилетний возраст Шарля-Генриха Сансона, то генерал-прокурор высказал очень понятное сомнение, что вряд ли в эти годы возможно точно исполнять обязанности такого звания.

– Поверьте, что это несправедливо, ваше превосходительство, – смело возразила эта странная женщина. – Мой внук высок ростом и силен, и, если вы позволите мне представить его завтра вам, то легко убедитесь, что его сложение крепко не по годам и что он в состоянии с честью идти по той дороге, по которой шли его предки.

– Приведите его, – сказал генерал-прокурор, которому тоже очень хотелось, чтобы звание исполнителя постоянно сохранялось в одном и том же семействе.

На другой день торжествующая Марта Дюбю появилась вместе с моим дедом. Довольно было раз генерал-прокурору увидеть это мужественное телосложение, это преждевременное развитие физических сил, чтобы остаться вполне довольным личностью Шарля-Генриха Сансона. Впрочем, генерал-прокурор не ограничился таким поверхностным испытанием и согласился признать Шарля-Генриха Сансона только временно исполняющим должность своего отца, обещая со временем утвердить его в этом звании. Несмотря на это, исполнение должности продолжалось очень долго. Только через двадцать четыре года после этого, тотчас после смерти Жана-Баптиста, последовавшей в августе 1778 года, он был утвержден в звании исполнителя верховных приговоров. Только в это время утвердили его и взяли у него свидетельство на звание временно исполняющего должность отца, несмотря на то, что отец его не исполнял своих обязанностей уже с 1754 года.

В то время как Шарль-Генрих Сансон со своей бабкой входил в кабинет генерал-прокурора, им попались навстречу два человека, которые оттуда выходили. Один из них был уже в преклонных годах, а другой еще в самом цветущем возрасте. Хотя они оба удалялись очень быстро, сквозь полуотворенные двери легко можно было слышать слова генерал-прокурора, обращенные к полицейскому чиновнику, следовавшему за выходящими:

– Проводите этих господ до их дома, и если через два часа они не выедут из Парижа, то прикажите отвести их в тюрьму.

Проходя мимо Марты Дюбю, оба эти господина как будто смешались; один из них содрогнулся было при виде Марты Дюбю, но скоро оправился и послал ей презрительный взгляд.

– Мой друг, – сказала она своему внуку, – эти негодяи – твои дальние родственники, которых ты даже не знаешь. Они явились сюда, чтобы лишить тебя отцовского наследства. Но вот перед нами доказательство того, что они были приняты очень дурно. Когда меня уже не будет на свете, а тебе приведется встретиться с ними, вспомни, что они хотели сделать с нами.

Действительно, эти два человека, отец и сын, служили исполнителями в одном из провинциальных городов и были дальними родственниками, так как почти все семейства исполнителей, как я уже упоминал, были связаны между собой узами родства. Услышав о болезни моего прадеда, эти господа явились в Париж, чтобы проситься на его место. Чтобы добиться успеха, они сочли за лучшее предложить генерал-прокурору двадцать четыре тысячи ливров, если только он отдаст им это место. Мы уже видели, как встретил генерал-прокурор эту попытку подкупить его. Оба