Она еще раз крутанула колесо.

Трр…

Надавила ногой на педаль, разгоняя колесо быстрее.

Трр…

Протолкнула соломинку в ушко, как с детства столько раз проделывала с шерстью. Солома оцарапала ладонь.

Трр…

На катушку ничего не намоталось.

Конечно, нет.

Она же забыла закрепить ведущую нить.

С горящим от смущения лицом, Серильда попыталась закрепить один конец соломинки на катушке. В толпе послышался ропот, но краем глаза она увидела, что Эрлкинг стоит совершенно неподвижно. Будто он сам был мертвецом.

Получше, насколько получилось, закрепив ведущую нить и привязав ее к следующему пучку соломы, она попыталась еще раз.

Трр…

Осталось только пропустить в ушко.

Трр…

С шерстью бы все получилось.

Трр…

Первая прядь намоталась на катушку.

Но солома осталась соломой, и тут же рассыпалась.

Сердце выскакивало из груди. Серильда беспомощно смотрела на соломенные стебельки, сухие и бесполезные в ее неволшебной руке.

Не удержавшись, она оглянулась, хотя и знала, что делать этого нельзя. Злат смотрел на нее, и в его глазах была мука.

Удивительно, но этот взгляд разом прояснил для Серильды множество вещей. У нее до сих пор оставались сомнения в его искренности – за эти последние недели она много получила от него, но много и дала взамен. Все, что он делал, имело свою цену. Медальон. Кольцо. Обещание.

Но он не стал бы смотреть на нее так, если бы она ничего для него не значила.

В груди Серильды вспыхнула искра храбрости.

Она обещала Злату, что проживет достаточно долго, чтобы отдать ему то, что задолжала. Своего первенца.

Сделка была заключена с помощью магии, связывающей и нерушимой.

– Я сдержу слово, – пробормотала она про себя.

– Что-то не так? – спросил Эрлкинг, и, хотя говорил он негромко, но в его голосе слышалась резкость.

Серильда перевела взгляд на него. Моргнула, пораженная.

Но не столько из-за грозного вида Эрлкинга, сколько из-за холода, пробежавшего по ее спине.

Ее первенец.

Она выронила солому. Руки взлетели и легли на живот.

Эрлкинг нахмурился.

Она и Злат занимались любовью в ночь Девственной Луны.

С тех пор прошел целый лунный цикл, а она была настолько поглощена заботами и планами, что до этого момента ни о чем не задумывалась, ничего не понимала…

И даже не заметила, что пропустила свой обычный месячный цикл.

– В чем дело? – прорычал Эрлкинг.

Но Серильда его почти не слышала. В голове крутились слова и обрывки фраз, каруселью проносились немыслимые догадки…

В твоем положении…

Тебе не следует ездить верхом…

Первенец…

Первенец!

Потомок девушки, проклятой богом лжи, и юноши, запертого за завесой. Она не могла представить себе, что это будет за существо. Чудовище? Нежить? Колдовское создание?

Это не имеет значения, пыталась сказать себе Серильда. Она заключила сделку с Златом. Конечно, она знала, что он так же сомневался, принимая ее предложение, как и она, когда давала его. Оба не верили, что это когда-нибудь произойдет. Но вместе с тем Серильда понимала, что именно имел в виду Злат, говоря, что их сделка нерушима. Она не может предъявить свои права на существо, растущее внутри нее. Не больше, чем бочонок может претендовать на вино, или ведро – на молоко, налитое в него.

И все же…

Как только ее пальцы мягко прижались к животу, в ней поднялось чувство, которого она никогда не знала.

Ребенок.

Ее ребенок.

Ледяная рука схватила ее за запястье.

Ахнув, Серильда увидела перед собой ледяные глаза Эрлкинга.

– Дочь мельника, ты испытываешь мое терпение.

В этот миг она и пришла к ней.

История. Ложь. Не совсем ложь.

– Милорд, простите меня, – заговорила Серильда, и ей даже не пришлось притворяться, будто она задыхается от волнения. – Я не могу превратить эту солому в золото.

Его верхняя губа вздернулась, обнажив острый клык, живо напомнивший Серильде гончих, которых он так любил.

– И почему же? – спросил он таким тоном, что было ясно: если она продолжит ему перечить, то горько пожалеет.

– Боюсь, говорить об этом не совсем удобно…

Глаза короля вспыхнули убийственным огнем.

Серильда наклонилась к нему и зашептала так, чтобы слышал только он.

– Ваша Мрачность, дарованная богом магия, которая текла в моей крови, ушла. Я больше не в силах призвать ее к своим пальцам. Я перестала быть златопряхой.

На его лицо упала тень.

– Ты ведешь опасную игру.

Серильда покачала головой.

– Клянусь вам, это не игра. Тому есть причина. Понимаете… мне кажется, в моем теле теперь таится дар, гораздо более ценный, чем золото.

Эрлкинг больно сжал ее запястье, но она не вскрикнула.

– Объясни.

Не отрывая второй руки от живота, Серильда посмотрела вниз, зная, что это не укроется от его взгляда.

– Я больше не златопряха, теперь эта магия принадлежит моему будущему ребенку.

Хватка ослабла, но король не выпустил ее руку. Она выждала несколько секунд и лишь тогда осмелилась снова встретиться с ним взглядом.

– Простите, что разочаровала вас, мой господин.

Недоверие все еще искажало черты его фарфорового лица, но вскоре его сменили негодование и ярость. Ничего подобного Серильда еще не видела.

Она хотела отстраниться, но король не отпускал ее.

Он рывком поднял ее на ноги и направился к замковой башне, почти волоча девушку за собой.

– Редмонд! – проревел он. – Ты нужен мне в тронном зале. Немедленно!

Эрлкинг вытолкнул Серильду на середину зала и зашагал к помосту с тронами. Убрав волосы с лица, девушка смотрела на него снизу вверх.

От страха ее била дрожь, в горле пересохло. Она упала на колени.

– Ваша Мрачность…

– Молчать! – взревел он.

С лицом, искаженным злобой, он выглядел совсем не так, как прежде. Это было так не похоже на него, всегда невозмутимого и безупречно владеющего собой…