вознаграждено. Жители Астрахани осознали, что никакого «царя Дмитрия» нет, а есть лишь любители легкой наживы, желающие поживиться за счет доверчивости простых людей. Они «били челом и целовали крест царю Василию Ивановичу». Церемонию крестоцелования осуществлял сам воевода. Правда, после его ухода они вновь взбунтовались против Шуйского.

Хотя сторонники Лжедмитрия II покинули Поволжье, обстановка там оставалась напряженной. Волновались казаки у Царицына, ногайцы на Урале, татары у Казани. Всюду приходилось энергичному Федору Ивановичу наводить порядок. Под его началом вскоре уже был не 18-тысячный отряд, а целая Понизовая рать, возросшая за счет местных казаков и городовых дружин.

Царь Василий понял, что за спиной Шереметева образовалась мощная сила, поэтому, когда у Москвы появился Тушинский лагерь, стал требовать от воеводы немедленно прийти на помощь. Но Федор Иванович не спешил к Москве, понимая, что быть запертым в столице среди бунтующей страны смертельно опасно. Вместо этого он поставил цель усмирить не только Юг, но и Среднее Поволжье. В Казани он устроил свою ставку и твердой рукой начал приводить к повиновению чувашей, мордву, башкир и т. д. Эта политика дала хороший результат. Вскоре все поволжские народы присягнули царю Василию и не поддержали авантюру второго самозванца. Только после этого Понизовая рать направилась к Москве. Следующим опорным городом Шереметева стал Нижний Новгород. Здесь он узнал, что из Новгорода Великого движутся русско-шведские полки под началом Скопина-Шуйского. На подступах к столице следовало с ними соединиться.

В Нижнем Новгороде воевода пробыл до конца весны 1609 года, ожидая, когда вода спадет. У Ивановских ворот у него был свой двор, поэтому даже удалось отдохнуть в гостеприимном городе. Далее следовало направиться к Мурому, где были сторонники Тушинского вора. Но жители этого города не захотели сражаться с Шереметевым и заранее прислали гонцов с грамотами о своей верности Шуйскому. Касимов же пришлось брать штурмом, поскольку местный хан примкнул к Лжедмитрию II. После каждого успеха в Москву отправлялись грамоты.

Царь Василий, с одной стороны, хвалил отважного воеводу, в грамотах награждал «жалованным словом», слал дары, но с другой — постоянно ругал за медлительность, за то, что «идет мешкотно» и «государевым делом не радеет». Все эти укоры вряд ли нравились Федору Ивановичу, поскольку он по собственной инициативе наводил в Поволжье порядок в течение нескольких лет. Это не давало возможность тушинцам окончательно изолировать столицу, а 356 с ней и царя Василия, от всей страны. Ему удалось не только сохранить прежний царский отряд, но и существенно его преумножить, снабжая и продовольствием, и боеприпасами, поскольку царь ничего сделать не мог и был совершенно беспомощным в окружении тушинцев.

Напрашивается вывод о том, что заслуги Ф. И. Шереметева были более значимыми, чем у Скопина-Шуйского, действовавшего от лица царя и получившего военную помощь от Швеции ценой уступки ряда порубежных городов. Территория, которую контролировал Федор Иванович, была существенно больше, чем та, которую освободил Скопин. Но все же лавры полководца-победителя достались последнему.

В мае 1609 года, понукаемый царем, Шереметев направился к Владимиру. Город сдался ему без боя. Но рядом находился Суздаль, где засели сторонники Тушинского вора. Было ясно, что если отойти от Владимира, то он снова присягнет самозванцу. В этих условиях воевода решил сделать марш-бросок к Суздалю. Но он не учел, что рядом с городом открытая местность. В итоге его войско было обстреляно из артиллерийских снарядов и с потерями было вынуждено отступить. Так и пришлось Федору Ивановичу остаться во Владимире, ожидая подхода войска Скопина. В ноябре 1509 года обе рати встретились в Александровой слободе, и с этого времени они стали действовать сообща. В марте столица была окончательно освобождена от тушинцев. Летом планировался поход против короля Сигизмунда, осадившего Смоленск. Шереметев собирался стать помощником Скопина, но прославленый полководец не дожил до этого времени. В апреле он внезапно скончался.

Федор Иванович вместе со всеми стал думать, что князя Михаила отравили злобные завистники, столпившиеся у трона Василия. Он и раньше недолюбливал коварного старика Шуйского. После смерти Скопина отношение к царю стало однозначно отрицательным, тем более что тот не только не наградил инициативного воеводу, но даже не вернул ему кремлевский двор, отнятый когда-то Б. Ф. Годуновым. Правда, Шереметев был слишком честен и благороден, чтобы поддержать заговорщиков-дворян, вознамерившихся ссадить царя Василия. Когда 17 июля в Кремле начался бунт, Федор Иванович, как и Мстиславский, решил ни во что не вмешиваться, полагая, что жизнь сама поставит все на свои места. Так и произошло — царь Василий без них был свергнут и лишен власти. После этого вместе с другими боярами Шереметев приступил к формированию временного правительства. В Боярской думе он уже давно стал одним из наиболее авторитетных и уважаемых лиц. Его заслуги были всем очевидны, и главными были не родство с правящими кругами или близость к царскому трону, а воинская доблесть и верность долгу. Поэтому при выборе семи правящих бояр за его кандидатуру все проголосовали единогласно. В новом правительстве ему было поручено ведать царским имуществом на Казенном дворе. Там были царские короны, все регалии власти, одежда и наиболее ценные вещи. При отсутствии монарха все это следовало беречь особенно тщательно.

Честолюбец Б. М. Лыков-Оболенский

Последним членом Семибоярщины стал князь Б. М. Лыков-Оболенский. Он принадлежал к старомосковскому роду князей Оболенских, сильно разросшемуся в XVI веке. Достаточно сказать, что к нему принадлежали Кашины, Долгорукие, Щербатые, Курлятевы, Туренины, Тростенко-вы, Ноготковы и др. Среди них было много талантливых воевод, дипломатов и опытных государственных деятелей. Взяв любую роспись военных походов Ивана Грозного или царя Федора Ивановича, можно обнаружить среди воевод представителей этого рода. Однако к самому трону никто из них пробиться не мог.

Борис Михайлович родился, предположительно, в середине 70-х годов XVI века, поскольку первые упоминания о его придворной службе относятся к 1593 году. Для знатного юноши при дворе она начиналась в возрасте 16–17 лет, но на воеводство в города посылали позднее, уже лет в 20. Это назначение было менее почетным, но более ответственным.

Борис был сиротой — его отец погиб в 1579 году во время сражений со Стефаном Баторием, видимо, поэтому царь Федор Иванович и взял юного князя ко двору. Первым назначением Бориса была должность рынды. В белом атласном платье (иногда его шили из бархата), с золотыми цепями на груди и с серебряной секирой в руке он должен был стоять у царского трона. На эту должность брали только красавцев, поэтому можно предположить, что князь был высокого роста, стройный и красивой наружности. Таково было требование к рындам. Следует отметить, что рынд было