и падая, к полынье и остановились, не добежалв нескольких шагов до воды, потрясенные ужасной догадкой.

На льду среди пятен крови лежала хорошо выделанная шкура тюленя с вырванным боком. Рядом валялась оторванная кисть левой мужской руки.

— Часы «Сейко», — пробурчал Кирилл Бисер, — ну и дела!

Глава 59

Прямо с улицы к ним было попасть нельзя. Следовало сначала нажать на кнопку, назваться, объяснить цель своего визита и подождать. Оттилия, быстро представившись, нервно проговорила:

— Мне назначено на десять тридцать. Я вам вчера звонила. Два часа назад мне опять подтвердили. Городской этнографический музей, отдел костюма и интерьера.

— Пожалуйста, фрау Любке. Главный криминалькомиссар Ленц вас ожидает, — ответил ей вежливый женский голос.

Бледно-желтая дверь в металлической раме с жужанием открылась и, поднявшись на один марш вверх, взволнованная женщина вошла в большую светлую комнату с окнами, наполовину прикрытыми вертикальными серыми жалюзи. Солнце тут не било в глаза, но бросало яркие блики. Оттилия прищурилась. Письменные столы с плоскими экранами компьютеров, ряды книжных полок с разноцветными папками, чёрно-серебристые стулья на колёсиках — бюро как бюро. Она обогнула группу сотрудников в форме и без, что-то оживлённо обсуждавших между собой, едва не споткнулась о громоздкое устройство для уничтожения актов, стрекотавшее, словно кузнечик, измельчая бумагу, и совсем уж собралась обратиться с вопросом, когда услышала за своей сприной:

— Фрау Любке? Здравствуйте, сюда, пожалуйста.

Навстречу ей из-за большого г-образного стола поднялся невысокий стриженный ёжиком плотный мужчина, уже заметно начавший седеть. Он пожал руку Оттилии, посмотрел на неё внимательно и приветливо улыбнулся.

— Я думаю, мы лучше сразу пройдём в мой кабинет и там спокойно поговорим. Я сейчас попрощу нам сварить кофе, не возражаете?

— Я? Да… с удовольствием. Хотя, знаете, господин Ленц, я уже вторую неделю толком ни есть, ни спать, ни пить не могу.

Он в ответ снова улыбнулся, показав ряд крепких желтоватых зубов, и заметил:

— Я по вашему голосу сразу почувствовал, что вы нервничаете. Но теперь самое страшное уже позади!

— Этот ещё почему? Так вы уже знаете… а что? — изумилась Оттилия.

— Только предполагаю. Просто жизненный и служебный опыт.

Он слегка заговаривал ей зубы, чтобы успокоить и дать время собраться с мыслями. Однако делал это доброжелательно и спокойно, не уводя далеко от сути дела.

— Ох, пожалуйста, господин Ленц, если вам известно и без меня… — она запнулась и замолчала.

— Да нет, я просто навёл справки и сделал выводы, — снова пришёл он ей на помощь. — Вы ведь вчера говорили с моей секретаршей?

— Да, конечно. Она спросила, готовы ли вы коротко рассказать о сути дела. И я ответила: «Нет!»

— Но вы назвали своё имя, место службы и род занятий. И когда вас Габи спросила…

Во время беседы Оттилия Любке слегка порозовела и оживилась. Она стала с интересом следить за мыслью собеседника, перестав судорожно сжимать в руках папку с надписью «Business Partner Bavaria» и судорожно вздыхать.

— Она спросила меня, приватный это вопрос или служебный, и я объяснила, вернее…

— Вы сразу дали понять, что дело касается музея. Дальше не сложно. Хранитель музея обращается в криминальную полицию. Хочет говорить только лично со мной. Мой секретарь должен такой визит для меня подготовить. И вот, что случилось, я не знаю, конечно. Однако самые простые вещи…

— Что я до сих пор «не привлекалась»?

Дверь кабинета с тоненьким скрипом отворилась, и миловидная девушка внесла поднос с двумя чашками кофе, английским овсяным печением, молочником и сахарницей.

— Спасибо, Габи. Поставь, пожалуйста. Я сам поухаживаю за нашей гостьей. Фрау Любке, вам с молоком и сахаром?

— Спасибо, да, — Оттилия посмотрела на чашки и перевела взгляд на столешницу. Войдя, она совсем не обратила внимание на кабинет. А он без сомнения того заслуживал. Хозяин кабинета сидел за объёмистым письменным столом тёмного дуба, покрытым зелёным сукном. Ножки его, выполненные в виде львиных лап, были из начищеной бронзы. Простой, бронзовый же, подсвечник стоял в правом углу, и его три свечи пахли так, что сомневаться не приходилось — они из настоящего воска. Несколько хороших цветных гравюр были развешены по стенам.

«Вот этот сверху — Дюрер. А слева — совсем интересно. Хольбайн старший. Я-то его люблю. Только мало кто из неспециалистов его знает,» — пронеслось в голове фрау Любке.

Господин Ленц молча пил кофе и терпеливо ожидал, когда она вернётся к нити беседы.

— Как вы находите мои гравюры? — наконец спросил он.

— Я очень люблю наших стариков. А то, что вы не забыли Хольбайна — папу, просто сюрприз, — охотно отозвалась Оттилия, тоже приступив к кофе.

— Видите, как приятно. Посетителям моим, обычно, не до искусства. Ну, оно и понятно. Но я вот что хотел сказать, госпожа Любке. Из музея к нам до сих пор не обращался никто. Нет заявлений о взломе, об ограблениях или пропажах. Все ваши сотрудники, по моим сведениям, живы-здоровы, значит…

— Значит? — привстала со своего стула Оттилия и вся обратилась в слух.

— Я пока думаю так: мышка живёт в шкафу, — прозвучал ответ.

Фрау Любке как раз хотела деликатно откусить кусочек большого круглого печения. Услышав риторическую фигуру комиссара, она отвлеклась и… сунула его невольно в рот целиком. Поэтому бедняга сразу отреагировать не смогла. Она плотно сомкнула губы и, словно глазастый хомячок, попробовала быстренько проглотить помеху. Наконец это ей удалось.

— Может быть, Вы хотели сказать, кошка, господин Ленц? Вы удивительно хорошо информированы. Их у нас две. Пёстрые крысоловы. Мы их за солидные деньги купили, и уборщице даже отдельно платим, чтобы она…

— Извините, что перебиваю. Это отличная идея — ваши кошки. Чтобы экспонаты от грызунов защитить? И никакого яда не нужно! Но, фрау Любке, кошки отдельно, мышки отдельно. Именно мышка! Мышка, а может, крыс!

— Господин комиссар, я безобидный старый музейный червь! Вы меня так заинтриговали…

— Вот ещё, старый! — не удержался начальник криминального отдела, одобрительно оглядев свою симпатичную посетительницу. — Заметьте, Вы мне ещё ничего не рассказали. Он вопросительно посмотрел на госпожу Любке и сделал паузу.

— Ну пожалуйста, ещё два слова, господин комиссар! Только про мышку! — совсем по-детски попросила Оттилия.

— Ладно, не буду Вас больше мучить. Всё это, естественно, лишь предположения, — сжалился над ней начальник. — Просто профессиональный подход. Смотрите сами — ответственный работник музея, очень волнуясь, обращается к нам. Официально ничего не случилось. Вероятно, произошло нечто такое, что заметили только вы. Может, это только вам и доступно. Или только вы одна компетентны. Например… — он снова сделал паузу, выжидательно поглядев на Оттилию, с нетерпением ожидавшую продолжения. И она