сказала она. — Значит, ты маялся от безделья? И что было дальше?

— Меня отправили спать, — ответил Ран, — и я, помню, быстро уснул.

— Ты всегда был послушным мальчиком.

— Просто под шелест дождя хорошо спится, госпожа. Правда, мне показалось, что не успел я закрыть глаза, как меня разбудили.

— Кто?

— Бабушка. — Ран задумался, вспоминая. — Я удивился: в тот день она вовсе не выходила из своих покоев, я видел ее только утром, и то буквально на минуту. И я подумал: может, к вечеру ей стало лучше? И потом, это для меня было уже поздно, а взрослые-то в такую рань спать не ложились…

— Поэтому ты и не удивился, — заключила Вера.

— Именно. Я хотел что-то спросить, но бабушка приложила палец к моим губам, и я не смог вымолвить ни слова, — продолжал он.

— Испугался, наверно?

— Не особенно. Решил, что она задумала какую-то шалость и мне лучше не шуметь.

— Бабушка? Шалость?.. — не поверила Вера своим ушам.

— Да, госпожа, а что в этом такого? — недоуменно взглянул на нее Ран. — Она ведь вовсе не была дряхлой развалиной, которая может только сидеть в кресле у камина. До болезни она частенько брала меня покататься верхом.

«Голова твоя дубовая! — выругала себя Вера. — Не забывай, что в жилах Риалы текла кровь шиарли, а они до старости могут выглядеть молодо! Иначе как бы она выдавала себя за Райну? Тем интереснее, кстати, от чего она умерла…»

— И что потом? — спросила она.

— Бабушка села на мою кровать, погладила меня по голове, как обычно, а потом сказала: «Я погасила звезду на восходе».

— И все?!

— Нет, потом она добавила: «Семью семь кругов. И дождь такой же шел». Я хотел спросить, о какой звезде речь, но, повторяю, онемел. — Ран помолчал, потом добавил: — Бабушка сидела со мной, пока я снова не уснул. А когда проснулся утром, узнал, что ночью ее не стало.

Вера тоже посмотрела на залитое водой оконное стекло, потом кивнула:

— Сходится. Если Риала балансировала на грани жизни и смерти, а вдобавок шел дождь, ее дух мог далеко не сразу отправиться по дороге предков. Либо же у нее хватило умения для того, чтобы последние силы вложить в путешествие своего духа к тебе. Ты, должно быть, вовсе не просыпался, иначе не почувствовал бы прикосновения.

— То есть бабушка мне приснилась?

— Можно и так сказать. Пришла в твой сон, чтобы передать нечто важное… И снова сходится, — сама себе сказала Вера, — смерть оборвала клятву лично Денна Риалы и развязала ей язык. Клятва-то перешла к твоей матери, над этим Риала была не властна, но вот поведать тайну она почему-то решила именно тебе.

— Я ведь все равно не понял, что это означало, — усмехнулся Ран.

— Постой, ты родителям об этом рассказал? — спохватилась она.

— Я упомянул, что бабушка мне приснилась той ночью, но расспрашивать меня никто не стал, было не до того. А о ее словах я умолчал. В конце концов, она явно не желала, чтобы их услышал кто-то еще.

— Ну и дела… — Вера снова взялась за голову. — Что же выходит? Наш убийца предполагал, что Риала могла передать тайну таким вот образом? Может, он ухитрился вызвать ее дух… хотя лет-то сколько прошло, поищи ее, она ведь не самая выдающаяся волшебница тысячелетия! Так вот, разговорить дух не каждому под силу, особенно если он позабыл большую часть своего земного существования, но по косвенным намекам понять, что тайна досталась наследникам, еще можно…

— И обнаружить след кровной клятвы Мири на матушке этот некто тоже мог, потому и взялся за нее. Отец… очевидно, он просто оказался рядом. Непонятно лишь, почему пострадали братья! — единым духом выпалил Ран. — Очевидно же, что до своей смерти матушка никому ничего не могла рассказать, даже если бы и знала!

— Вот в мотивы-то все и упирается, — пробормотала она. — Логики не вижу, хоть убей… Почему только братья, а не сестры? Почему живы племянники? Чего ради подводить под обвинение тебя? Про Мирайни мы уже говорили: он сумел бы убрать свидетелей без лишнего шума и таких вот… м-м-м… странностей. Но кто, если не он?

— Если б я только знал, госпожа, — мрачно ответил он. — Я полагал, что, сделавшись Гайя, оставил прежнюю жизнь позади, а у нее, похоже, иное мнение!

— Да уж… Хорошо, попробуем зайти с другой стороны. Что случилось за семью семь кругов до смерти твоей бабушки?

— Понятия не имею, — честно сказал Ран. — Может, неурожай или там наводнение? Не зря же она упомянула о дожде!

— Проще начать с даты, — пробормотала Вера.

У Соль Вэры была идеальная память: все, что она когда-либо изучала, читала, даже видела мельком, оседало в ее голове навсегда. Правда, поддерживать в этой голове порядок было делом нелегким, но оно того стоило: порывшись в залежах ненужной вроде бы информации, можно было выудить самые неожиданные факты. Но не в этот раз…

— Ничего не могу вспомнить, — покачала она головой. — Либо это было настолько незначительное событие, что я о нем даже не слышала, либо…

— Его замолчали нарочно?

— Или, как вариант, оно имело значение только для Риалы и тех, с кем она была связана. Но нужно еще поискать, — решила Вера. — Я могла ничего не слышать об этом, потому что была… Да, точно, за пару лет до этого меня занесло в Дагаран, и выбралась я оттуда только еще через три года.

— Что, скрывались от воинственных местных жителей по горам и долам? — ядовито спросил Ран.

— Скорее это они от меня скрывались в тщетных попытках уберечь секреты предков, — честно ответила она.

— А войну не вы развязали?

— Какую еще войну? — неподдельно удивилась Вера. — Или ты имеешь в виду тот дурацкий приграничный конфликт? Ну, допустим, в том была доля моей вины, но согласись, в итоге все сложилось к лучшему!

— Ну да, только северный Дагаран до сих пор поделить не могут, — пробормотал Ран. — Но ладно, речь не о том…

— Именно. Пожалуй, нужно поднимать императорские архивы.

— Думаете, там может оказаться упоминание о нужной дате?

— Почему бы и нет? — пожала она плечами. — Если не окажется, тогда будем думать дальше. В любом случае придется ехать в столицу!

В самом деле: Ханна Соль запретил пользоваться зеркальной связью, и что, прикажете гонца посылать с письмами? Может, еще голубиной почтой воспользоваться?

— В архиве, напомню, служит наш старый знакомый Квон Арлис, — сказала Вера. — И если он не сумеет отыскать хоть какой-то намек на искомое, я ему голову оторву! Не затем я ему жизнь спасала, чтобы он бездельничал…

Судя по