Там, откуда мы убыли, все в целом как и было, только у ворот валяется свежий упокоенный – легко одетый светловолосый парень. Надежда бдит, стоя на крыше фуры, а Саша с Димой и Серегой с пыхтением тартают бочку. Судя по скрежету, полную.

– Тут есть запасец соляры. Мы баки залили под завязку, а еще три бочки полных.

– Знаете, давайте-ка мы их припрячем. Потом, если тут будем, отыщем.

– Куда?

– А вот сюда, в хлам этот. И прикроем.

– Теперь как?

– Вы ж на КАД хотите?

– Ну да…

– Тогда по Волхонскому шоссе, как раз на развилку и выйдем.

– Какой порядок?

– Получается так, что лучше вперед пустить фуру.

– Ежели обстреляют, так пусть чужака первым?

– Нет. Все равно фуре придется спихивать с дороги машины. Сейчас мы вьюнами вились, а на шоссе, я думаю, еще гаже будет. Так уж лучше сразу дорогу расчищать. Если хотите, могу с вами поехать.

– Ладно, это я так, по-простому. Но от пары стрелков в кабине не отказался бы. Сеток-то у меня нет. И еще, за руль моего УАЗа посадите опытного водилу. Я серьезно.

– Разумеется. Вот Володя и поведет.

Выпадает ехать в американце мне и Саше. Мне, потому что сверху и без сеток снимать удобно, а Саша как-то отлично освоил это сатанинское устройство для связи и ловко с ним управляется. Да и в случае чего стрелять мы тоже можем – не как Андрей, но неплохо. За нами встает джип Семена Семеновича с Вовкой за рулем, следом ментовский с Дмитрием (награда нашла героя) и замыкающим – «жип широкий». Надежда уже освоила езду на этом агрегате, быстро мы все равно не помчим, так что должна справиться. Серега с пулеметом ей в компанию – и в случае чего прикроет огнем наши тылы. Вот так и трогаемся.

Ожидаю, что Семен Семеныч споет еще что-то, но ему не до песен – мы ныряем в узкие переулки, и меня в очередной раз удивляет, как можно мастерски управлять таким слонопотамом. Несколько раз американец притормаживает и нежно спихивает с дороги стоящие как попало авто. От таких нежных прикосновений легковушки отлетают прочь.

Ориентацию я потерял окончательно и, где мы болтаемся, представляю с трудом.

– Крутая все-таки у американцев техника, – говорю я.

– Это смотря какая и где. И в чем.

– Ну вот этот агрегат, например.

– Этому агрегату сто лет в обед. Крутизна в том, что бодаем без проблем?

– Ну да.

– Стальные бампера перестали выпускать уже лет двадцать пять. Теперь везде пластик. С пластиком я бы так себя не вел. А старушка со стальными зубами – самый таран.

– А пластик, чтоб дешевле?

– И дешевле. И менять часто. И получать деньги. Сейчас вообще вещи стараются делать хрупкими и недолговечными. Цивилизация потребления и огромных помоек. Читал раньше фантастику – рассказ о суде над мужиком, который нарушил закон и сделал себе тайно табуретку, которая даже за неделю не развалилась. Все общество было возмущено этим – нормальные-то табуретки через сутки распадались. Вот мы к этому и шли – одноразовая посуда, одноразовая мебель, одноразовые машины и одноразовая любовь…

– Да вы философ, Семен Семеныч!

– Так что еще дальнобойщику делать? Думать да песни петь. Иначе закемаришь с открытыми глазами и пойдешь в лучшем случае в кювет, а в худшем – на встречку…

– Ну так можно еще жевать чего… Тоже спать не дает.

– Ага, вот еду я сутки – и все это время жевать?

– Ну не все время… Можно периодически…

– Периодически – нужно, а не можно. Вот сейчас мы выкатимся к платформе Стрельна. Снимите что там.

Погромыхиваем на переезде – никак не могу опознать местность, а потом картинка словно поворачивается и встает прочно на место. Я никогда не проезжал с этой стороны и все видел только из окна электричек. А как только мы вышли в позицию, совпавшую с видом из окна – узнавание моментальное.

Снимать особенно нечего – платформа почти пустая. Десяток зомби стоят или слабо шевелятся. Один совершенно неожиданно сидит мирно на краю платформы, свесив ноги. И почему-то много всяких бумажек, оберток от пакетов и прочего мусора.

– Сейчас вывалимся на Волхонское шоссе, по нему прямо до КАДа доберемся.

– Что-то детей много попадается. Зомби с ранцами…

– Школа неподалеку. Видно, этим сильно не повезло. А еще вроде тут психи неподалеку были.

– М-да… С моей колокольни, зомби и так все сумасшедшие…

– Это да…

– А что вы насчет прозектора скажете?

– Тьфу, я его только забывать начал. Что говорить, не приведи господь с таким встречаться. Хуже медведицы с медвежатами… Везет нам пока, холодно у нас. Вот тем, кто на югах, не завидую. Мы еще можем успеть подготовиться. Вот что мне интересно: где наше руководство?

– А не все ли равно?

– То есть?

– Ну раз мы не видим никаких централизованных действий, значит, руководство либо погибло, либо свалило за рубеж, либо в бункере спряталось. Во всех трех случаях нам без разницы, где оно. А Волхонское шоссе скоро?

– Мы на нем. Как влево повернули, так и пошло.

– Действительно прямое. Притормозите! Это что, заправка была?

– Да. Только уже даже не дымится. Наверное, в первый день еще сгорела. Нам тут явно ловить нечего.

На всякий случай сам не знаю зачем снимаю напрочь сгоревшую заправку: несколько ржавых остовов выгоревших легковых машин, обугленные остовы магазинчика и навесов, мне даже кажется, что асфальт тут другой – тоже обгоревший…

– О, «калаш» валяется! – замечает Саша.

– Где? – резко тормозит Семен Семеныч.

– Да вон же, рядом со знаком на выезде. Зря тормозите – тоже сгоревший, одно железо. Закопченное.

– Жаль. «Калаш» по такому времени очень к месту.

– Так у вас же автомат неплохой?

– Это в смысле, что стоит как мой УАЗ? Я бы предпочел АКМ. С боеприпасом. Дробовик – из него по собакам стрелять хорошо.

– Привередливый вы, однако.

– Не привередливый, а практичный.

– Из «калаша» зато по собакам сложнее попасть.

– Это смотря кому. Меня больше пугают живые людоеды и прозекторы переродившиеся…

Некоторое время пилим по прямому как стрела шоссе. Снимать нечего, но как-то неуютно – поля вокруг, едем как муха на скатерти. Впереди появляются домики и коттеджи.

– Володарское. А вот что там за толпа на обочине?

– Сейчас приближу, гляну. Мертвяки. Жрут чего-то.

– Что-то их до хрена.

– Да, человек с полсотни.