Это срабатывает. Джанет выпивает почти всю упаковку апельсинового сока, остатки достаются мне. Я заедаю их парой ржаных хлебцев.

Похоже, Джанет немного приходит в себя. По крайней мере она больше не воет и глаза смотрят осмысленнее. Правда, вид у нее все равно разнесчастный.

— Ладно, теперь рассказывай, — велю я.

— Я позвонила Марселю, потому что он обещал пробить мне одну съемку. — Глаза Джанет снова наполняются слезами, она их смаргивает. — Я уже была готова. Ты же знаешь, я никогда не опаздываю на съемки, не то что некоторые…

— А что за съемка?

— Для «Харперс». Это могло стать моей первой крупной съемкой за последнее время. Но когда я дозвонилась, Марсель сказал, что отобрали другую модель, Лауру Бойнтон. Ты знаешь, кто это? Тощая жердь с мужеподобной фигурой и с коротким ежиком на голове! Ей девятнадцать, и она сейчас на пике популярности.

— Но это всего лишь одна съемка.

— Я тоже так сказала. — Джанет пытается улыбнуться. — Хотела подсластить себе пилюлю. Ведь я позировала для журналов, которые покупают только миллионеры. Постеры с рекламой, в которой я снималась, украшали весь город!

— Э-э… нуда.

— А Марсель сказал, что нам нужно поговорить. — Она шмыгает носом. — Он сказал, что я, конечно, очень красивая, но сейчас спрос на другой типаж, юных и спортивных. Апотом добавил, что больше не будет моим представителем.

— И что ты ответила?

— Я спросила, не посоветует ли он мне тогда другого агента из их команды. А он сказал, что никто не согласится со мной работать. Сейчас заключают контракты с девушками до двадцати трех. Остальные — за бортом.

— О, Джанет! — Я обнимаю подругу.

— Он даже сказал, что мне пора подумать о смене профессии или же обратиться в агентства, которые ориентированы на старшую возрастную категорию. — Она снова начинает скулить и размазывать слезы кулаком. — Мне было так стыдно и гадко!

— Но может, это выход? Ведь в рекламе, к примеру, снимаются и женщины за тридцать. А тебе еще и тридцати нет.

— Скоро будет, — мрачно говорит Джанет.

— Но ведь пока нет.

— Какая разница. Мне могло бы быть и тридцать пять сейчас, это ничего бы не изменило. Мне остается сниматься для каталогов одежды, понимаешь? Самая низкая ступень!

Я протягиваю ей салфетку.

Раздается длинное протяжное сморкание.

— Но ведь ты красотка, — пытаюсь ободрить подругу.

— Вот и нет!

— Вот и да! Ты невероятно красива. Даже если ты не влезаешь в рамки, идеальные для модельного бизнеса, — что с того?

— Мне придется жить на улице. Я ничего не умею. Я буду голодать. — Джанет начинает раскачиваться. — Нет ни одного благотворительного фонда для нужд бывших моделей.

— Конечно, потому что помогать деньгами тем, кому нет и тридцати, по меньшей мере странно.

— Может, удастся выйти замуж? Как ты думаешь, Эд серьезно ко мне относится? — В голосе Джанет звучит робкая надежда. — Он не бросит меня теперь, когда я без работы?

— Уверена, что не бросит. Но это не значит, что он немедленно женится на тебе.

— Почему? — В ее голосе ужас.

— Вы встречаетесь меньше месяца!

— Ах да! — Джанет расслабляется, но через мгновение снова начинает беспокоиться. — Тогда, значит, и вариант с замужеством отпадает.

— Но почему ты рассматриваешь только один вариант ? Ведь ты неглупая девушка. Почему бы тебе не поискать другую работу, не в модельном бизнесе?

— Но я никогда ничего другого не делала, — вздыхает Джанет.

— А какие-нибудь дипломы или сертификаты у тебя есть?

— Есть. У меня университетский диплом и курсы визажистов.

— Ага! И что за диплом?

— Искусство лепки горшков и история искусств.

— Хм, — осторожно говорю я, словно раздумывая. Нелепее и не придумать. — А ты хорошо лепишь горшки?

— У меня была слабая тройка. Я едва не завалила все экзамены. — Джанет снова готова разрыдаться. — Практикум мне вообще не давался, все горшки были кривыми. Конечно, я пыталась представить свои творения как плод индивидуального видения, но комиссия тотчас меня раскусила.

— Ладно, что-нибудь придумаем. Ты можешь начать работать в новой сфере. Не исключено, что тебе еще удастся сделать блестящую карьеру и заработать уйму денег.

— Думаешь, у меня есть хоть какие-то способности?

— Конечно! — восклицаю с энтузиазмом, чтобы поддержать бедняжку. — Сколько у тебя осталось денег?

— Я давно не проверяла банковские счета, — признается она.

— Значит, пора начать проверять. Неси сюда все выписки со счетов.

Джанет встает и нетвердой походкой направляется в свою комнату. Вскоре она появляется с охапкой конвертов, на которых значится фирменный оттиск «Барклиз банк».

— Какой из них последний?

— Кажется, этот, — неуверенно говорит Джанет, вглядываясь в штемпель.

— Ладно, открывай и читай.

Она нервно надрывает конверт и торопливо читает.

— О, все не так уж и плохо. Пять тысяч триста восемьдесят фунтов и шестьдесят два пенса.

Я облегченно выдыхаю.

— Вот и славно! Ты сможешь роскошно продержаться до того момента, как получишь первую зарплату на новой работе.

— А что означает «овердрафт»?

— Овердрафт? Перерасход, — отвечаю я, холодея. — Под этим числом написано «перерасход»?

— Нет, над ним.

Я молчу не меньше чем полминуты.

— Это значит, что ты превысила лимит по кредитной карте на пять с лишним тысяч, — тихо говорю наконец. В глазах Джанет застыл ужас. — Но не волнуйся, это поправимо.

— Правда? А что можно сделать?

Если бы я знала! Как можно выплатить банку перерасход в пять тысяч, не имея ни работы, ни денег? Джанет смотрит на меня с надеждой, большие карие глаза полны слез. Надо срочно что-нибудь придумать.

— Можно позвонить в банк, — предлагаю я. — Тебе вышлют график платежей, и ты будешь постепенно погашать кредит. Я могу одолжить тебе немного для начала.

— Анна, у тебя нет денег, чтобы одалживать, — качает головой Джанет. — Мы же накупили ворох обновок.

— Но на моей бывшей работе мне дали прибавку. Она должна скоро поступить на мой счет.

— Но тебе еще платить за аренду квартиры, — напоминает Джанет. Она вздыхает. — Теперь я понимаю, почему на прошлой неделе торговый автомат съел мою карточку.

— Что? — испуганно спрашиваю я. — На что же ты жила всю последнюю неделю?

— У меня есть другие карточки! — радостно говорит Джанет. Она вскакивает, хватает сумочку и вытряхивает из нее штук восемь кредиток — золотых и платиновых. — Здорово придумано, да? — спрашивает она гордо.