— Самый волшебный вид в мире, — прошептала я.

— Рад, что тебе нравится.

Я обернулась и охнула.

Риан стоял в дверях, а в его руках был поднос с огромным чайником, двумя чашками, молочником и глубокой тарелкой со сладостями. Я тут же нашла взглядом любимые слоеные язычки с сахарной корочкой и сглотнула.

— Откуда ты знаешь, что я их люблю?

— Подкупил твоих горничных, разумеется. — Риан с небрежным видом прошел мимо меня, осторожно опустил поднос и начал разливать чай. — Свои кулинарные предпочтения я пока не проговариваю вслух, чтобы ты не спрыгнула с крыши в ужасе.

— Пирожные мокко, — вспомнила я.

— Я готовился сказать «зеленый горошек». Вышло бы прелюбопытное сочетание.

Я присела рядом с ним, взяла чашку в обе руки и вдохнула аромат.

— Ночной дворец, фейерверк и мы, — задумчиво сказала я. — Тебе не хочется остаться здесь, в столице? Вечный праздник.

— О, мы еще вернемся, — отмахнулся Риан. — Думаешь, во дворцах не бывает заговоров, загадочных преступлений и просто недовольного жизнью повара? Нас еще позовут обратно в столицу и будут умолять, чтобы мы приехали быстрее, попомни мое слово.

Он помолчал.

— Побудем здесь некоторое время. Порадуемся за Гая, перезажигаем все свечи во дворце, поможем Малому Совету запретить к чертям эти проклятые браки без согласия невесты. Или без согласия жениха, если уж на то пошло. Но потом…

— Поедем к тебе в замок?

— А тебе хотелось бы?

Я задумалась:

— Наверное, да. Увидеть, какая она, твоя семейная история.

— Придется откопать для тебя парочку привидений. — Риан невесело улыбнулся. — Впрочем, мы их уже видели.

— Да, — тихо сказала я. — Видели. Я думаю, настоящая Марианна была бы рада узнать, что ее призрак пронзил Пресветлую мечом, а потом помог меня спасти.

— Я тоже так думаю, — кивнул Риан. — И знаешь, что еще?

— Что?

— Когда она потребовала от меня больше не врать, это был чертовски хороший совет.

Я фыркнула, чуть не расплескав чай:

— Не верю, что ты совершенно перестанешь врать, Риан Дейверс. Ты неисправим.

— Мне нравится не врать тебе, — просто сказал Риан. — Просто смотреть на тебя, любоваться и говорить комплимен… то есть, я хочу сказать, чистую правду.

Я хмыкнула:

— Вредина.

— Еще бы.

Я не заметила, как наши пальцы сплелись. Риан отставил чашку и нежно погладил мою ладонь.

— Знаешь, — тихо сказал он, — когда путешествие завершается, это всегда начало нового путешествия. И хотя никогда не веришь, что оно будет куда удивительнее, это почти всегда правда. Не бывает никаких «а потом они жили долго, скучно и счастливо». На самом деле будущее выглядит примерно так: «А потом началось такое, такое, такое! Ах, как жаль, что вы этого не увидите!» Я прыснула:

— С тобой, пожалуй, я поверю даже этому.

— Верь всему, — серьезно сказал Риан. — Потому что я хочу сделать тебя счастливой. Так, как ты захочешь. И про себя тоже не забуду.

Я запрокинула голову, глядя на звезды. Музыка во дворце стихла; бал закончился. Если не смотреть вокруг, можно было представить, что я сижу в небе и вокруг меня только звезды.

— Когда-нибудь маги оседлают стихию ветра настолько, что смогут летать, — сказала я вслух. — Я почти уверена, что у нас получится, если упражняться пять тысяч часов подряд.

Риан лег на крышу, закинув руки за голову.

— Слишком долго, — лениво отозвался он. — Тысячи должно хватить. По четыре часа в день? Мы взлетим над миром через полгода.

— Хвастун.

— Я люблю мечтать.

Он повернул голову и улыбнулся.

— Запечатанная магия дарует невероятное чувство освобождения, правда? Начинаешь понимать, что ты все это время делал лишь то, что у тебя получалось. А сейчас, когда ты не можешь ничего, — ты способен дотянуться куда хочешь. Понимаешь, о чем я? Можно придумывать какие угодно невозможные планы. И кто знает, может быть, какие-нибудь из них даже осуществятся?

— Хм, — задумчиво произнесла я. — Если упражняться четыре часа в день, да еще и рядом с невыносимым магом, с которым у тебя очень, очень глубокий резонанс…

— Голова кружится от возможностей, да?

Я кивнула.

— Но сейчас, — решительно сказал Риан, — мы будем пить чай и грязно развратничать. К черту упражнения; оставим их до среды или следующего вторника, а то и вовсе на месяц: ни к чему спешить, все равно никто слова не скажет. Просто побудем вместе, ты и я.

— Ты и я, — кивнула я.

И протянула чашку.

Мы пили чай, наблюдая, как разъезжаются кареты с последними гостями и дворец окончательно погружается в сон. Последний слоеный язычок я неохотно разделила пополам, и Риан разлил по чашкам остатки сливок из молочника.

Допив, я устроилась у Риана в объятьях, а Риан задумчиво покачивал мою сережку, наслаждаясь серебряным звоном подвесок.

— Представляю, как мы будем возвращаться в нашу спальню, — мечтательно протянул он. — Чтобы не стучать каблуками, ты снимешь туфли, возьмешь их в руку и пойдешь в одних чулках… черт, я представляю это, и у меня кружится голова.

Я покосилась на него:

— Так зачем представлять, когда можно попробовать?

Вместо ответа ладонь Риана скользнула по моему обнаженному плечу вниз, к груди.

— Нет уж, Джен Дейверс, — прошептал он. — Сначала я хочу попробовать совсем другое.

И коснулся губами моей шеи.

Я глубоко вздохнула, тая от его ласки. У меня совсем не было опыта, но Риан, казалось, владел этим искусством в совершенстве. Когда он касался меня так, мне хотелось сбросить всю одежду немедленно.

— Солнышко мое, — шепнул Риан. — Моя Джен. Законная супруга и тайная любовница. Когда я увидел тебя в первый раз, я и представить себе не мог, что через два года буду снимать с тебя и платье, и чулки, и вообще все, что захочу.

— Прямо здесь? На крыше?

— А нам что-то мешает?

В подтверждение своих слов Риан решительно поднялся на колени и самым бесцеремонным образом принялся избавлять меня от платья. Я поежилась, представив, что будет, если кто-нибудь нас увидит… но, откуда ни посмотри, заметить нас было невозможно. Разве что мы встанем во весь рост и начнем махать руками.

— Голый королевский аудитор, — пробормотал Риан, осторожно откладывая мою золотую перевязь в сторону. — Какой скандал!

— Особенно если аудитора застанут с собственным мужем, — согласилась я. — Поцелуешь меня, чтобы изобразить таинственного незнакомца?