этого безобразия. Вдруг доберусь и до них? Уж они точно не ожидают, что я сама к ним заявлюсь с автоматом. Эх, гранат бы… Но чего нет, того нет.

 

Слишком стремительно падаешь вниз

Но успеваешь понять

Все эти дни, всю недолгую жизнь

Ты привыкал умирать!

 

Точно! Раз можно считать себя мертвой, то на кой мне деньги?

Телефон Юкки ответил спустя десять гудков.

— Да, Мисато? — сонный голос девочки заставил слабо улыбнуться. Что же, в этой жизни, я смогла совершить и хороший поступок.

— Котенок, прости что побеспокоила. Достань ручку и бумагу. — Я продиктовала код от моей карты.

— Записала? Отлично. Я должна уйти. Если я не вернусь через пару дней, то зайдешь ко мне и заберешь мою карту. И можешь ей пользоваться по своему усмотрению.

Прервав поток вопросов и уточнений я отключила телефон. Сейчас прохожих на улицах гораздо меньше, и город утих. Значит, одиночка будет слишком заметен, а выстрел разнесется на пару кварталов. Днем будет не особо лучше, но шансов всяко больше. Решено, завтра с утра иду к Такаги.

Пробуждение было не самым приятным. Заснула я прямо в кресле, и всё тело ужасно затекло. Жутко хотелось пить, а жизнь казалась еще более отвратительной, чем она есть на самом деле.

Мужественно подавив сорвавшийся было с губ стон, я все же поднялась на ноги.

Нет, в таком состояние в бой идти никак нельзя.

Быстрая разминка и точечный массаж вернули теле былую подвижность.

Немного подумав, я полностью разделась, включила холодную воду и залезла под душ. Водная струя бичом стеганула по телу, зато стала чувствовать себя бодрей. Где-то через полминуты я решила, что достаточно поиздевалась над собственным телом и выскочила из ванной.

С умывальными процедурами было покончено, тело приведено в относительный порядок. Настроение с «поганого» поднялось до отметки «паршивое».

Добравшись до кухни, я села за стол. Чайник уже закипел. Кружка и банка кофе стояли на столе передо мной словно солдаты на плацу. После чашки кофе я была готова идти хоть в Сирию, и отстреливать там игиловцев. Но так далеко не надо, эта тварь жила в шаговой доступности. Позвонить ей и убедиться, что она дома? На фиг. Будет ей сюрприз.

— Ну отрывай же… Сука! — После третьего звонка дверь ее квартиры оставалась закрытой. Психанув, я придавила звонок и больше его не отпускала. Наконец, за дверью послышалось движение.

Так, дверь открывается вовнутрь. Значит сперва пинок по ней, закидываем Такаги обратно и захлопываем дверь. Правая нога пошла назад, готовясь для удара. Рука расстегнула куртку, готовясь выхватить пистолет. Из – за него, я вынуждена таскать верхнюю одежду в такую жару. Еще один пункт в обвинение… Сейчас… Но…

— Вам кого? — На меня смотрела женщина лет хорошо за сорок.

— Саю Такаги. — с заметной паузой ответила я, все еще борясь с настроем дать пинка двери.

— Здесь такой нет. Молодежь, о визите нужно заранее предупреждать… — Понятно, сейчас пойдет поток изобличений и нравоучений.

— Я ищу подругу, которая жила здесь пять месяцев назад. — пытаюсь выжать хоть каплю полезной информации.

— Я вселилась неделю назад. — поджав губы ответила женщина, недовольная тем, что ее прервали.

— Ясно, извините за беспокойство. — Скандал раздувать я не стала, чем он мне поможет?

 

Я шла по улице, не отдавая себе отчет, куда собственно, иду. Сейчас стала ясна вся утопичность моих планов. Можно подумать, противник будет ждать пока ты к нему приедешь домой. С чего я вообще решила, что Такаги живет по старому адресу? Прекрасно же знала, эта квартира была съемной на время учебы. Да я настолько старалась забыть про нее, что даже не представляю, где она сейчас учиться. Или где ее родители. Как я мало, оказывается знала ее… И где теперь ее искать? Поглощенная своими мыслями, я не обратила внимания, что всякое движение воздуха стихло, улицы стремительно пустеют, а магазины закрываются. Вся эта суета прошла мимо меня. Малая часть меня нашептывала, что это важно, но и это проходило мимо. Ситуация была как одной песни:

 

Что же мне делать?

Один против всех,

Как поступить, и куда мне идти?

Я у врага только вызову смех,

Шансы мои один к десяти.

 

Сознание перещелкнулось в режим восприятия внезапно. С удивлением понимаю, что ноги без участия их хозяйки вынесли нас прямо к заливу. И не просто к берегу. А к кораблю-музею. Флагман японского флота «Микаса» на вечной стоянке. Столько раз я топила его модель… И теперь стою прямо пред ним. Можно сказать, касаюсь живой истории. А почему собственно и нет?

Громада корабля возвышается надо мной, словно олицетворяя мое положение. Подхожу ближе и кладу ладонь на горячий борт корабля.

 

Если у оружия душа? Нет, я не про пистолеты – автоматы. Пожалуй, даже танки не живут достаточно долго, что бы обрести ее. А вот скажем меч, или броненосец, живущий больше ста лет? Теперь знаю точно. Есть. Под ладонью пульсировало что-то чуждое и злобное. Казалось, переживший сотню лет, и десятки сражений, корабль обрел не только разум и душу. Но и возможность смотреть в души других. И сейчас под телесной оболочкой, он видел дух потомка своих врагов. В ушах отдавался чужой, нечеловеческий шепот.

«Ты здесь чужая!» Шепот поднимался к небесам вместе с дрожащим от жары воздухом и возносился к небесам. «Ты никогда не станешь своей!».

Странным образом, это на меня подействовало успокаивающе. Мои предки выходили на бой с японцами без страха. И в большинстве своем не думали сдаваться. А я, не застав дома девку, которая по сути не играет особой роли, расклеилась? Черта с два! Если я хоть немного смыслю в шантаже, то они сами должны прийти за мной и сделать предложение от которого нельзя отказаться. А я схватила пистолет и бросилась в бой. Смешно.

Голос продолжал звучать в голове.

«Тебе здесь не место!» Но я не обращала на него внимания. Пожалуй, не буду нести горячку. Прямо сейчас иду к адвокату. Его помощь обойдется дорого, но это всего лишь деньги.

— Вам нельзя здесь находиться! — раздалось прямо над ухом.

— Прошу прощения? — обнаруживаю перед собой пожилого японца.

— Музей закрыт. Вам нельзя здесь находиться. — За его спиной торопливо перекрывали трап ведущий на корабль. И по всему борту музея захлопывались люки и