Теперь я, конечно, уже знала адрес Славика – он жил поблизости от нашего «места встреч», в маленьком домишке на соседней улице. В течение лета я уже успела много раз побывать у него в гостях, познакомилась с его мамой и старшей сестрой. Помнится, они были вежливы и тактичны, но у меня сложилось впечатление, что они не слишком обрадовались мне, хотя внешне это никак не проявлялось. Единственный, кто всякий раз встречал меня с искренней радостью, был их комнатный песик – не слишком чистопородный пекинес Мишка.

– Ну вот что! – сказала я ребятам, когда все были в сборе. – Когда придем – никаких насмешек и глупых вопросов, поняли? Может быть, Славик обиделся, что мы так отнеслись к его предупреждению.

Егор иронически улыбнулся, но Ника медленно кивнула, соглашаясь со мной:

– Боюсь, сглупили мы тогда…

– Ты что-то об этом знаешь? – повернулся к ней Колька.

Она так же медленно покачала головой.

Всю дорогу до дома Славика никто не произнес ни слова. Вот и знакомая низенькая калитка, почему-то приоткрытая.

Поколебавшись немного, я вошла во двор. Мишка бросился мне навстречу с радостью, даже, пожалуй, еще большей, чем прежде, но, кроме него, никого во дворе не было. Тогда я, уже не церемонясь, подошла к дому и потянула за дверную ручку.

Дверь не была заперта, она легко распахнулась перед непрошеными гостями, демонстрируя полный кавардак в доме. Бумаги, одежда и прочие вещи неравномерным слоем устилали пол. Дверцы опустевших шкафов и антресолей были распахнуты. Все говорило о неожиданном и спешном отъезде.

Мы остановились, не зная, что делать.

Пекинес с громким сопением подошел ко мне и по старой привычке попросился на руки. Только сейчас я обратила внимание, насколько он грязен и неухожен.

Мы прошлись по комнатам и, не найдя ничего интересного, вышли.

Попытки расспросить соседей тоже ничего не дали. В первом же дворе, что через забор, хмурый дядька заявил, что ничего знать не знает, и поспешил убраться в дом. Из дома напротив, когда мы в него постучали, вышла веселая, слегка подвыпившая тетка в теплой кофте домашней вязки и радушно пригласила нас в дом:

– О, ко мне еще гости пожаловали! Заходите, как раз к столу успели, мои голубчики! Заходите, заходите, у нас праздник, гостями будете! Семейный праздник, можно сказать, фамильный! Хотя сегодня кто пришел, тот и гость, так что заходите!

Не дав нам возразить, она схватила меня и Кольку за руки и повела в дом. Недоумевая, я подчинилась, а следом вошли и остальные. За широкой прихожей виднелась большая гостиная, где за огромным столом сидели несколько человек.

– Да мы не за этим, – сказала наконец я. – Мы хотели только узнать, куда подевалась семья Килинских? Просто я… дружила со Славиком…

Гости за столом, весело болтавшие, разом смолкли. Сидевшая с краю женщина – ухоженная, с короткой стильной прической – заинтересованно прищурилась:

– Вот как? Вы дружите со Славиком? Ах да, помню тебя. У меня сложилось впечатление, что у вас с ним нечто большее, чем просто дружба.

– Ну… – я хотела изобразить невозмутимость, но поневоле покраснела.

Собственно, я ее тоже помнила. Эту женщину я раза три встречала дома у Славика, она беседовала с его мамой, но всякий раз после моего прихода покидала дом. А Славикова мама оставалась в дурном расположении духа. Звали эту даму, кажется, Анжелой.

– Мы не знаем, куда делась семья Килинских, – за всех ответила хозяйка. – Самим хотелось бы знать!

– Но, может быть, вы лучше нас осведомлены об этом? – слегка привстала Анжела. – Неужели бойфренд не оставил тебе ни адреса, ни телефона?

– Не оставил, – вздохнула я. – Если бы оставил, я бы его сейчас не искала. А телефон не отвечает…

После чего решительно отказалась от угощения, и мы ушли.

Другие соседи тоже были не в курсе, только тощая вертлявая тетка из дома напротив сказала, что семья Килинских уехала еще неделю назад, но вот куда – она не знает. И что ей достаточно хлопот с их «дурацкой псиной», которую она-де замучилась кормить.

Произнеся перед нами такую речь, соседка удалилась в дом, сердито хлопнув дверью, а я, не зная, как и быть, взяла на руки вертевшегося у ног Мишку. Вряд ли мои родители согласятся взять его в квартиру. Конечно, я спрошу у них, но пока…

– Куда же тебя девать, дурацкая псина? – пробормотала я.

– Хороший пес, – сказал Колька. – Взял бы я себе, но вы же знаете моего дедушку!

– И я бы взял, но моя мама… – развел руками Стас.

– И у меня мама… – так же развела руками Наташа Кремнева.

– И у меня – мама! – гордо провозгласила Ника Черная. – Я возьму его к себе.

Никина мама была известна своими чудачествами, но все мы молча, по-черному, Нике завидовали. Попробовала бы я вот так собаку с улицы принести!

– Все хорошо, но где же Славик и его родные? Он мне ничего не говорил о переезде! – воскликнула я.

– Слышь, Ника, а твой кулон тут ни на что не реагирует? – поинтересовался Стас.

– Его нет со мной, – пробормотала та, и в ответ на наши недоуменные взгляды пояснила: – Последние две недели я его не носила. Трудно, знаете, быть в постоянном напряжении, потому что он на каждую мелочь реагирует, и мне нервничать приходится.

– То есть его и в тот вечер при тебе не было? – осведомилась я.

– Не было… Сегодня же надену!

– Ага, повешу замок, когда дом ограбят! – хмыкнул Колька.

– Я тебе как ограблю! – Ника поднесла кулак к его носу, и он мигом стушевался:

– Да что ты вечно шуток не понимаешь…

В душе я была согласна с Колькой – не вовремя Ника сняла свой кулон, ох, не вовремя.

Мы с Никой у нее дома мыли в ванной Мишку антиблошиным шампунем, когда вернулась ее мама. Признаться, я ожидала, что она, увидев нас, воскликнет: «Что это такое, немедленно вон собаку из дома!» А вместо этого услышала:

– Какая дурацкая кошка у вас! Класс!

Я, повторюсь, уже слышала о чудачествах Анастасии Александровны, но принять пекинеса за кошку – пусть даже мокрого – уж вы меня простите! И потом, что же классного в дурацкой кошке?

– Это собака, мам. Пекинес.

– А, какая разница! – Анастасия Александровна явно дурачилась. – И как зовут вашу Мурку?

– Мишка. Это мальчик.

– А-а, – разочарованно протянула Никина мама. – Мурка! Кыс-кыс!

– Афф! – в ответ на команду Мишка добросовестно подпрыгнул и завилял хвостом, обдав нас с Никой пенными брызгами.

– Вот, а говорите – собака, – засмеялась Анастасия Александровна, вытирая с лица брызги, потому что ей тоже досталось. – А сейчас еще скажете, что у Мурки потерялись хозяева и потому мы должны ее взять себе на неопределенное время, ага?