сижу, прислонившись спиной к Глену на заднем сиденье. Глен держит меня за руку и делает со мной дыхательные упражнения каждый раз, когда начинаются схватки, а Кента ведет машину. Мэтт молчит и неподвижно сидит на пассажирском сиденье, уставившись в окно.

Пятнадцать минут спустя я лежу на коленях у Глена, рыдая, постанывая и задыхаясь. Кента ругается себе под нос, когда мы попадаем в очередную пробку, а Мэтта заметно трясет, когда он кричит Кенте, чтобы тот ехал быстрее.

— Прекрати орать, — бормочу я, кусая нижнюю часть рубашки Глена. — Блять.

Мэтт поворачивается на своем сиденье лицом ко мне. Его лицо белое.

— Пожалуйста, согласись на эпидуральную анестезию[97], — умоляет он. — Пожалуйста, принцесса.

Я хмуро смотрю на него. Я уже решила, что мне не нужны обезболивающие при этих родах. Я согласилась на них, когда рожала Деймона, и от одного воспоминания об этом меня тошнит. Я не думала, что боюсь игл, пока одна из них не оказалась у меня в позвоночнике.

— Тебе не должно быть больно, — добавляет Глен, кладя руку мне на спину. — Это просто укол, ласс. Он избавит тебя от стольких страданий.

Я отталкиваю его.

— Отъебись, — шиплю я. — Кента, скажи им, чтобы отъебались от меня.

Кента прочищает горло.

— Отъебитесь, — объявляет он. — Это её тело. — Он щелкает по индикатору, проверяя зеркала. — В любом случае, сейчас может быть уже слишком поздно, — бормочет он так тихо, что я едва слышу.

Мэтт издает рычащий звук. Глен откидывает мои волосы назад. Я борюсь с желанием наброситься на него, постанывая, когда очередная схватка сжимает мои внутренности. Теперь они идут тревожно быстро друг за другом и настолько сильны, что, когда они начинаются, я не могу сосредоточиться ни на чем другом, кроме боли. Когда я моргаю, возвращаясь к реальности, Глен сжимает мои пальцы. Мэтт всё ещё повернут ко мне лицом. Все его мышцы напряжены, и он сильно потеет. Одной рукой Кента сжимает плечо Мэтта, а другой — совершает круговой разворот. По бешеному взгляду голубых глаз Мэтта я вижу, как он борется.

Я не удивлена. Такое происходило и во время двух предыдущих беременностей. Видеть, как люди, которых он любит, корчатся в агонии, — это, пожалуй, худший кошмар Мэтта.

— Ты можешь поехать обратно домой, — говорю я ему, тяжело дыша. — Если тебе очень тяжело. Или выйти из комнаты. Или надеть наушники. Закрыть глаза. Я не буду возражать. Всё, что будет тебе необходимо.

На самом деле, визуальные флэшбеки у Мэтта уже прекратились, но эмоциональные иногда случаются. Он описал мне это как внезапное ощущение, словно кто-то вломился в дверь и приставил пистолет к моей голове. Даже при том, что он видит, что и я, и дети в полной безопасности, его мозг говорит ему, что мы в смертельной опасности. Это звучит ужасно.

Он поджимает губы и качает головой.

— Я люблю тебя.

Я протягиваю ему свободную руку.

— Я тоже тебя люблю. Даже несмотря на то, что я хочу обматерить тебя. Сильно.

Он хватает мою руку и подносит её к своим губам. Крепко поцеловав её, он поворачивается, чтобы поговорить с Кентой.

— Ты уверен, что не можешь ехать быстрее?

— О, конечно, я могу, — дружелюбно говорит Кента. — Почему ты раньше не спросил? Я просто проеду по этим гражданским, словно бульдозер, пойдет?

Я закрываю глаза и прислоняюсь лбом к руке Глена. Он гладит меня по волосам, прижимая к себе.

* * *

Кажется, что дорога в больницу занимает целую вечность, но в конце концов мы добираемся, и меня везут прямо в одиночную палату. Медсестра присвистывает, когда заглядывает мне под юбку.

— Второй ребенок?

— Третий, — выдавливаю я.

— После второго и не замечаешь, как они появляются, — со знанием дела говорит она. — Повезло, что вы приехали вовремя. Ты почти готова рожать.

— Уже? — Иисусе. — Ох, Боже мой. О-о, Боже мой. — Сердце колотится у меня в груди. До этого момента я была словно на автопилоте, просто выполняя все действия, чтобы убедиться, что мы прибудем сюда вовремя.

Теперь я, наконец, всё осознаю и не могу заставить легкие наполниться воздухом. Я рожаю ребенка. Прямо сейчас. Без лекарств. Я не готова.

— Не напрягайся, — ругает меня медсестра, ставя капельницу. — Это ничему не поможет.

Я прикусываю губу, отрывисто киваю и медленно выдыхаю.

— Хей.

Я поднимаю взгляд. Кента опускается на колени рядом со мной. Он берет мою руку и прижимает её к своей груди, дыша вместе со мной.

— Ты в безопасности. Ребенок в безопасности. Ты самая сильная женщина, которую я знаю. Ты можешь справиться с чем угодно. С чем, блять, угодно, Брайар. Ты уже прошла через то, что многие не могут и представить.

Я киваю, моё сердце бешено колотится в груди.

Он утыкается носом в мою щеку.

— Мы здесь, рядом с тобой, — шепчет он. — Но ты бы справилась и без нас, в любое время.

Я снова киваю, воздух с шумом покидает мои легкие. Нервный комок сжимается во мне, когда я смотрю на пищащие мониторы.

— Я просто хочу покончить с этим, — бормочу я. — Ожидание убивает меня.

К счастью, мне не приходится долго ждать. Проходит где-то около десяти минут, прежде чем схватки принимают серьезный оборот.

Большую часть родов я провожу, потеряв сознание. Мне очень больно, я плачу и хватаюсь за парней. Я почти уверена, что в какой-то момент назвала их всех самодовольными уебками. Если я правильно помню, они просто кивнули с серьезным видом и согласились со мной. Они по очереди гладят и обнимают меня, хотя я неизбежно отталкиваю их снова и снова.

Через некоторое время ругань стихает, я вообще перестаю разговаривать. Теперь схватки даже не похожи на простую боль. Они ощущаются словно пытка. Словно меня разрывает на части. Я закрываю глаза, хватая воздух ртом. Странные стонущие звуки, какие я даже не подозревала, что могу издавать, вырываются из моего горла. Это слишком. Я не смогу.

Я не смогу.

— Поговори с нами, детка, — говорит Мэтт, беря меня за руку. — Ещё раз назови нас долбоебами. Мне не нравится, когда ты молчишь. — Я ничего не говорю, шумно дыша. — Брайар, пожалуйста, говори.

Я задыхаюсь, слезы катятся по моим щекам и впитываются в подушку. Это слишком. Слишком, слишком больно. Я даже думать не могу из-за боли. Я не могу сформулировать слова.

Он опускается на колени рядом с кроватью, кладя своё лицо на подушку рядом с моим. Его сапфировые глаза пробегают по моему лицу.

— Всё, что нам нужно было сделать, это кончить, — пытается он. — Разве это тебя