Джулиано повернулся в седле, чтобы дать непочтительному мужлану подходящий ответ, но смолчал, так как Рутгер действительно протянул ему рог, который вытащил из седельной сумки, одной из тех, что были навьючены на животном.

Джулиано с благодарностью взял рог, поднес его к губам и издал длинный жалобный звук, который разнесся над фьордом.

Узкое женское лицо, обрамленное каштановыми волосами, появилось между зубцами над подъемным мостом.

– Что тебе надо?

– Меня зовут Джулиано Тормено! – провозгласил он с гордостью, представив, какой ужас должно было вызвать у нее осознание того, что перед ней стоял внук огненного судьи Арборы. – Лига послала меня в качестве вестника, чтобы передать герцогам Швертвальда предложение, которое может навсегда положить конец войне между нами.

– Вы решили вернуть нам нашу землю и покинуть Цилию? – раздался с зубцов насмешливый голос.

Джулиано поборол свой гнев. Что эта баба себе вообразила? Что она вообще делала на воротах? Командовать должен был капитан.

– Разве не следовало бы вам, женщина, оставить суждение тем, кто имеет на это право, вместо того чтобы решать судьбу Швертвальда своими глупыми речами?

– Это было неразумно, – прошипел Рутгер позади него. – Это Луцилла да Роза, сестра Меча Роз. У нее нрав, как у бешеной бездомной собаки, сын священника. И бьюсь об заклад, ей не нравится, когда кто-то вроде тебя называет ее женщиной.

Лицо скрылось за зубцами. Цепи загремели за толстыми стенами, и подъемный мост начал медленно опускаться.

Лошадь Джулиано испугалась и, нервно приплясывая, отошла назад. С глухим грохотом деревянная часть моста легла на камень.

В городских воротах стояла единственная фигура. «Мужеподобная женщина в брюках и сапогах, – с отвращением подумал Джулиано. – Наверное, ее отец не показал достаточно ясно, где ее место».

– Слезай с коня, если хочешь поговорить со мной, вестник!

По крайней мере, ее голос был как у дамы, решил Джулиано. Он повиновался из вежливости и соскочил с седла.

– Не могли бы вы провести меня к Совету Мечей, моя дорогая? Я уполномочен представить свое предложение исключительно членам совета.

– Я представляю в совете мою сестру Фелицию в ее отсутствие. Выкладывай, что ты хочешь сказать. Я донесу это до ведома остальных герцогов. Тогда завтра в полдень мы примем тебя в гильдейском зале города и объявим тебе свое решение. И еще кое-что: никогда больше не смей называть меня твоей дорогой! Я скорее уйду в монастырь, чем свяжусь с тряпкой вроде тебя.

«Манеры как у деревенщины», – сердито подумал Джулиано. Но в этой глуши не следовало ожидать ничего другого даже от князей.

– Значит, вы младшая сестра Меча Роз, – колко заметил он.

Зеленые глаза посмотрели на него ледяным взглядом.

– А вы Тормено? Должно быть, нелегко вашему отцу из-за того, что яблоко упало так далеко от яблони.

Будь она мужчиной, он бы вызвал ее на дуэль. Однако бой с такой бабой не мог принести чести. Если бы он выиграл, то для всех его победа была бы всего лишь победой над женщиной, а если бы потерпел поражение, то навсегда потерял бы лицо. Она не стоила того, чтобы он с ней спорил.

Медленно, чтобы ее ограниченный женский разум мог следовать за сложной постановкой, Джулиано передал мирное предложение Лиги.

– Я подведу итог, – холодно сказала Луцилла, когда он закончил. – Вы предлагаете нам отказаться от наших земель и позволить вам продать большую часть наших подданных в ханство, а за это мы, герцоги Швертвальда, сможем сохранить наши владения в Туаре и даже получить места в совете, где в любом случае большинство составляют торговые дома Лиги? Это поистине великодушно!

Хоть она и упростила вещи, но в целом поняла, о чем идет речь, с удовлетворением отметил про себя Джулиано.

– По сути так и есть, – подтвердил он.

Луцилла долго смотрела на него.

«А она хороша, – подумал Джулиано. – Если бы только она одевалась более уместно…»

– Я еще никогда не встречала такого человека, как вы, Джулиано Тормено.

Он посмотрел на нее и улыбнулся. Он не привык к комплиментам от женщин, и, исходя из того, как начался их разговор, Луцилла была последней, от кого он ожидал бы подобного признания.

– Вы просто невероятно наглый или же действительно настолько глупый?

Он открыл рот. Что она себе позволяла!

– Разве никто не учил вас, что оскорбления – плохая отправная точка для начала переговоров, младшая сестра герцогини? – Независимо от того, что она сказала, ей не удастся спровоцировать его, дабы он опустился до ее уровня.

– Ты Рутгер, верно? – обратилась Луцилла к лжеповару.

– Так точно, госпожа.

– Отведи этого простофилю в «Черный кракен» и проследи, чтобы он получил приличную комнату. Завтра в полдень приведешь его в гильдейский зал.

– Как прикажете, госпожа.

– Вы не можете разговаривать через мою голову, – возмутился Джулиано, но замолк, видя, как Луцилла развернулась и без единого слова прощания исчезла в туннеле ворот.

– Деревенщина, – сказал он достаточно громко, так чтобы она услышала.

– Не раздражай ее еще больше, – прошептал Рутгер позади него. – У гадюки, извивающейся в муравейнике, более дружелюбное настроение, чем у нее.

– Я думал, ты служишь ей.

Рутгер решительно покачал головой:

– Не ей. Ее сестре Фелиции, герцогине. Она совсем другая. Фелиция выбрала меня и обучила тому, как быть шпионом.

«Как можно быть настолько наивным», – подумал Джулиано.

– А затем твоя Фелиция отправила тебя в логово львов. Понимаешь ли ты, что с тобой сделали бы в Ферранте, если бы выяснилось, что ты больше чем просто повар?

Рутгер пожал плечами:

– Я знал, на что шел. Лучше я пойду по этому пути, чем меня вздернут или продадут в рабство дружинники Лиги. – Его голос стал резче. – Знаешь, у меня есть уши. Я слышал все, что ты доложил Луцилле.

Джулиано было весьма неприятно, что Рутгер заговорил на эту тему настолько открыто, и он опустил взгляд. Неприлично было обличать своего собеседника столь бесстыжим образом.

– Я знаю, что не тебе в голову пришло такое предложение, сын священника. – Рутгер примирительно похлопал его по плечу.

Джулиано не нравилось, когда этот мужлан вел себя запанибрата.

– Это последняя возможность сбежать. Если ты залезешь в седло, пришпоришь коня и поедешь по лесной дороге, то, возможно, тебе еще удастся уйти.

Джулиано раздраженно покачал головой:

– Зачем мне это делать?

– Потому что ты настроил Луциллу да Роза против себя. И если завтра ты доложишь герцогам то же самое, – сказал Рутгер, закатив глаза к небу, – то твоя жизнь не будет стоить и ломаного гроша.