раз поднялся на ноги, чтобы вымыть кружку, когда зазвонил его мобильный, переведя звонок из офиса. Он поднял трубку и едва успел произнести свое имя, как раздался разъяренный высокий голос,

— В мою входную дверь запустили живую змею!

— Что? — сказал Страйк, совершенно не понимая, что происходит.

— Гребаная змея! Один из этих полных ублюдков засунул в мой почтовый ящик гребаную змею!

В мгновение ока Страйк понял, что разговаривает с актрисой, которую преследуют Фрэнки, что он забыл ее имя и что его команда, должно быть, очень сильно облажалась.

— Это произошло сегодня утром? — спросил он, опустившись на кухонный стул и открыв на своем ноутбуке график работы, чтобы посмотреть, кто числится на Фрэнках.

— Я не знаю, я только знаю, что нашла ее в своей гостиной, она могла лежать здесь несколько дней!

— Вы вызвали полицию?

— Какой смысл вызывать полицию? Я плачу вам за то, чтобы вы это прекратили!

— Я это понимаю, — сказал Страйк, — но насущная проблема — змея.

— О, все в порядке, — сказала она, к счастью, уже не крича. — Я положила ее в ванну. Это всего лишь кукурузная змея. У меня когда-то была такая, я их не боюсь. — Ну, — горячо добавила она, — я их не боюсь, пока не увижу, как они выползают из-под дивана, а я и не знала, что они там есть.

— Я вас не виню, — сказал Страйк, который только что узнал, что Барклай и Мидж в настоящее время находятся в гостях у Фрэнков. — Было бы неплохо получить приблизительное представление о том, когда, по вашему мнению, она могла появиться, потому что мы постоянно следим за братьями, и они не приближались к вашей входной двери с тех пор, как старший из них подбросил вам поздравительную открытку. Я просмотрел видеозапись, и в его руке точно не было змеи.

— То есть вы хотите сказать, что за мной идет третий псих?

— Не обязательно. Вы были дома вчера вечером?

— Да, но…

Она прервалась.

— О. Вообще-то я помню, что слышала вчера вечером, как упало письмо.

— Во сколько?

— Наверное, около десяти. Я принимала ванну.

— Проверяли ли вы, не засовывали ли что-нибудь в дверь?

— Нет. Я как бы зарегистрировала, что там ничего нет, когда спустилась вниз, чтобы выпить. Я подумала, что, наверное, приняла шум снаружи за почтовый ящик.

— Вам нужна помощь, чтобы избавиться от змеи? — спросил Страйк, который считал, что это самое меньшее, что он может сделать.

— Нет, — вздохнула она, — я позвоню в RSPCA или еще куда-нибудь.

— Хорошо, я свяжусь с людьми, которые следят за братьями, выясню, где они были вчера вечером в десять часов, и свяжусь с вами. Рад слышать, что вы не слишком потрясены, Таша, — добавил он, вспомнив ее имя.

— Спасибо, — сказала она, успокоившись. — Хорошо, я буду ждать ответа.

Когда она повесила трубку, Страйк позвонил Барклаю.

— Ты ведь был на Фрэнке-1 прошлым вечером?

— Да, — сказал Барклай.

— Где он был около десяти?

— Дома.

— Ты уверен?

— Да, и его брат тоже. Фрэнк-2 вообще не появлялся в последние несколько дней. Возможно, он заболел.

— Никто из них в последнее время не приближался к дому этой, как ее там?

— Фрэнк-1 прогуливался там в понедельник. Мидж была с ним.

— Хорошо, я позвоню ей. Спасибо.

Страйк отключился и позвонил Мидж.

— Он точно ничего не просовывал через входную дверь, — сказала Мидж, когда Страйк объяснил причину своего звонка. — Просто затаился на противоположном тротуаре, наблюдая за ее окнами. Последние несколько дней он был дома, как и его брат.

— Так сказал Барклай.

— У нее не может быть другого преследователя, не так ли?

— Именно об этом она меня только что спросила, — сказал Страйк. — Полагаю, это может быть неожиданным подарком от какого-нибудь заблуждающегося фаната. Видимо, у нее раньше была кукурузная змея.

— Мне все равно, сколько у тебя было змей, ты же не хочешь, чтобы одна из них просунулась в твою чертову дверь ночью, — сказала Мидж.

— Согласен. Ты уже видела полицейских, приезжавших к Фрэнкам?

— Нет, — сказала Мидж.

— Хорошо, я свяжусь с клиентом. Это может означать, что придется оставить кого-то на время у нее дома, а также у Фрэнков.

— Черт возьми. Кто бы мог подумать, что эта парочка уродцев окажется такой трудоемкой?

— Не я, — признался Страйк.

Положив трубку, он достал свой вейп и, слегка нахмурившись, вдыхал никотин, на минуту погрузившись в раздумья. Затем он вернулся к еженедельному расписанию.

У Литтлджона и Шаха был выходной. Внебрачная жизнь Бигфута ограничивалась дневными часами, и он каждый вечер возвращался домой к своей подозрительной и раздражительной жене. Страйк все еще задавал себе вопрос о том, насколько нелепой была его идея, когда снова зазвонил его мобильный, переадресованный, как и прежде, из офиса. Ожидая увидеть свою клиентку-актрису, он с опозданием понял, что говорит с Шарлоттой Кэмпбелл.

— Это я. Не вешай трубку, — быстро сказала она. — В твоих интересах услышать, что я хочу сказать.

— Тогда скажи это, — раздраженно сказал Страйк.

— Мне позвонил журналист из Мейл. Они пытаются написать о тебе какую-то грязную статью, мол, ты спишь с клиентками. Как отец, так и сын, и все такое.

Страйк чувствовал, как напряжение охватывает каждую часть его тела.

— Я сказала ей, что не верю, что ты когда-нибудь спал с клиентом, что ты очень благородный и что у тебя строгая этика в отношении подобных вещей. И я сказала, что ты совсем не похож на своего отца.

Страйк не мог бы сказать, что он чувствовал, кроме тусклого удивления, смешанного с каким-то призрачным остатком того, что он когда-то испытывал к ней, воскрешенным горестным голосом, который он иногда слышал в конце их самых страшных ссор, когда даже неистребимая любовь Шарлотты к конфликтам оставляла ее издерганной и нетипично честной.

— Я знаю, что они были и у нескольких твоих бывших, — сказала Шарлотта.

— Кто? — спросил Страйк.

— Мэдлин, Сиара и Элин, — сказала Шарлотта. — Мэдлин и Элин заявили, что никогда не нанимали частного детектива, и отказались давать какие-либо другие комментарии. Сиара говорит, что просто рассмеялась, когда ей позвонили из “Мейл”, а потом повесила трубку.

— Как, черт возьми, они узнали, что я был с Элин? — спросил Страйк, скорее для себя, чем для Шарлотты. Эта интрижка, которая закончилась весьма плачевно, была проведена, как ему казалось, с полной осмотрительностью с обеих сторон.

— Дорогой, люди говорят, — вздохнула Шарлотта. — Ты должен это знать, ведь это твоя работа — заставлять их говорить. Но я просто хотела, чтобы ты знал: никто не сотрудничает, и я сделала все, что могла. Мы с тобой были вместе