и в себе уверен. Нагловатый, но «гнили» не чувствуется. Так что наверно удастся все решить, на уровне обычного выяснения, кто сильнее?

***********************************************************

Думая я и он не обманывает моих ожиданий, мгновенно кивая, подзывая одного из своих и отвечая:

—Хорошо, согласен, без оружия и один на один. В Сарагосе были, есть и будут идальго.—

И тут же разоблачается, легкая куртка и наваха уходят подозванному парню, на хранение конечно.

Я киваю, делаю жест:

—Подожди секунду.—

И подзываю Володю, отдавая ему куртку и свой арсенал. Противник явно немного бледнеет, когда на его глазах я отдаю пару браунингов и аналогичное количество коротких клинков.

И в голове у него, я просто вижу вопрос:

—Это кто? И почему?—

— Не стоит тебе это знать, амиго. — Думаю я усмешкой и тут же добавляю, про себя конечно:— Спокойней спать будешь.—

И вот мы стоим друг напротив друга, пара молодых и немного чокнутых ребят, в свободных штанах, подпоясанных широкими поясами и не менее свободных рубашках.

—Как там Лагутенко пел? Про молодых и маньяка, не стоит ему тут показываться, нашинкуем. — Вспоминаю я и мы начинаем.

Парень оказывается неплохо подготовлен и пытается сходу разорвать дистанцию, и достать меня прямыми ударами. Только вот все это слишком хорошо читаемо и я без особого труда уклоняюсь от одного удара, второго, и пока держу дистанцию.

И вот новая атака, опять попытка разорвать дистанцию и провести двойку в голову, только на это раз я не просто уклоняюсь, а делаю шаг вперед, пропуская бьющую руку справа от себя. А дальше все просто, все по классике, он провалился, не успевает принять защитную стойку и разорвать дистанцию. А я успеваю нанести классическую двойку, левая в открытый корпус, правая апперкотом снизу в челюсть.

Мой кулак пролетает под бьющей рукой и встречается с той самой заветной точке на кончике челюсти. Я представляю сейчас его состояние:

—Взрыв в голове, искры из глаз и все, больше ничего. — Думаю я, глядя на обрушившееся на пол тело.

— Все кончено. Претензии есть? — Спрашиваю я у остальных парней, а они только качают головой и отходят в сторону.

Девчонки из компании конечно же сразу начинают посматривать с интересом в нашу сторону, но:

—Извините милые, у нас свои. — Думаю я, снова загружаюсь своим арсеналом, под внимательными взглядами парней из команды противника и мы идем гулять дальше.

А я просто купаюсь в море восхищения, которое сейчас разливается от моей прелестной Долли.

И я неожиданно прислушиваюсь к себе:

—Все-таки моей? Уже моей? — Думаю я и тут же:— А как же Светка?—

И понимаю:

—Права была Эйза, ох права. Природа видно моя такова, минимум две девчонки в подружках, главное не перестараться, а то потом и времени уже не хватит, а когда времени не хватает или сил, ну очень раздражительными девчонки становятся. Так что, наверно, ограничимся двумя. А Светка поймет, точно поймет. — Думаю я, уже прижимая к себе мою Долли.

__________________________________________________________

— Ну вот и все. Закончилось наше время, пока закончилось. — Думаю я, прижимая к себе плачущую Долли.

У гостиницы уже стоят машины, которые повезут нас теперь уже до Барселоны. Со всеми распрощались, еще раз обговорили действия с Фернандо и вот все, пора.

—Милая, успокойся, улыбнись. Мы обязательно увидимся, ты же знаешь, Вы приедете в гости ко мне, в Москву и я тебе покажу наш прекрасный город. Скоро, очень скоро, всего через пол года, а через год, вы уже приедете к нам надолго, или может и насовсем, ну ты насовсем. — Говорю я ей, улыбаясь и легко гладя рассыпающиеся под пальцами черные шелковистые волосы.

Она успокаивается, потом поднимает голову и говорит:

—Хорошо. Я буду ждать.—

И неожиданно негромко добавляет на ломаном русском:

—Я тебя люблю, Даня.—

Я улыбаюсь в ответ и произношу такие простые слова:

—Я тебя люблю Долли, я буду ждать.—

И она кивает, в глазах появляется Надежда и Вера, а Любовь уже есть, она с нами навсегда.

Она вдруг озорно улыбается и заявляет шепотом мне на ухо, прижимаясь всем стройным и восхитительно гибким телом:

—Ты Светке своей скажи, что берегла тебя, с ней я поделюсь, с остальными нет, я испанка, настоящая испанка. — Говорит она и украдкой показывает вытащенный из-под юбки небольшой стилет.

— Ну да. — Думаю я:— Испанка, настоящая испанка. И за что мне такое счастье? А про Светку, ну рассказал я ей, а как не сказать, все по-честному должно быть и она согласилась, поняла. Она редка и очень хорошая, такая же как и Светка.—

И снова в разуме мелькает:

—И за что мне такое счастье?—

И как будто слышу ответ:

—Так надо и это аванс. Потом поймешь.—

И снова поцелуи, уже не стесняясь родителей, нарочито отвернувшихся в сторону.

Но все, время закончилось и пора: