рядом с Селестой, это означает, что у меня впереди довольно много лет.

Было рискованно вонзить этот клинок в своё сердце на поле боя. И погружение в яму тьмы, как и прощание с Ноком и моими тварями было ужасающим. Но как только я сделала свой последний вдох, невероятное чувство покоя поселилось глубоко внутри меня. Это было так, как если бы моя связь с Окнологом прогнала все сомнения. Я всё равно осталась бы в живых, и он тоже. В моей груди, там, где раньше было моё сердце, теперь был шар света. Точка соединения между мной и Окнологом.

При этой мысли моя кожа слегка засветилась под прикосновением Нока. Ровно настолько, чтобы ненадолго осветить его пальцы, а затем свечение исчезло. Нок уставился на то место, где покоилась его рука, а затем встретил мой взгляд с чистой, необузданной радостью в глазах.

— Навсегда?

Я ухмыльнулась.

— Навечно.

Он сжал меня в объятиях и покрыл поцелуями мои щеки.

— Хорошо. Потому что я всё равно не смог бы поднять тебя.

— Я знаю, я заставила тебя пообещать.

— Дело не только в этом.

Немного отодвинувшись, он достал лезвие из внутреннего кармана пальто, — что было странно, учитывая, что он всегда пользовался ногтями, — и разрезал ладонь. Кровь скопилась вдоль линии разреза и ждала там, не двигаясь. Через мгновение он обхватил меня свободной рукой и взял запасную салфетку рядом со стопкой бинтов на тумбочке. Вероятно, то, что было использовано, чтобы подлатать меня. Он вытер кровь, обнажив зажившую кожу, и я нахмурилась.

— Что ты мне показываешь?

Я взяла его за руку и стала изучать красноватое пятно, оставшееся там.

— Я больше не могу это контролировать. Что также означает, что я не могу воскрешать мёртвых.

Я моргнула.

— Что?

Он ещё немного потёр ладонь, пока пятно не исчезло, затем положил салфетку на тумбочку.

— Думаю, когда я объявил тебя королевой, и мы вместе вошли в Вильгейм, мы обратили вспять проклятие, которое началось с Зейна и Мэвис много лет назад. Вот.

Он встал и протянул руку. Подняв меня с кровати, он обнял меня за талию, чтобы я могла прислониться к нему. Вместе мы прошаркали к окнам. Он отодвинул одну из штор, открыв вид на внутренний двор за пределами замка Вильгейма.

Гигантская пропасть расколола статую Первого Короля пополам. И из его центра выросло красивое дерево, высокое на фоне неба. Сердце королевы. Я узнала гладкую белую кору и пышные розовые листья. Его корни ползли по разбитому камню, чтобы напиться воды из фонтана. Нок распахнул окно, и теплый весенний ветерок пощекотал мне лицо.

Он глубоко вздохнул, наслаждаясь сладким воздухом, который струился вокруг нас.

— Всё здесь кажется легче, чем я помню. Более непринуждённо.

— А твои тени? — спросила я.

Он ухмыльнулся и призвал единственное щупальце, которое метнулось вокруг меня, а затем исчезло.

— Они у меня всё ещё есть. Я просто не могу больше создавать новых убийц. Я даже сомневаюсь, что в будущем Вильгейма появятся новые Стражи.

Я уставилась на тихий город. К счастью, огонь Окнолога не добрался до чудесных зданий, окрашенных в цвета лосося, нарцисса и мандарина. Или садов на крыше, усеянных цветущими кустами белых роз. Хрустальные водные пути по-прежнему текли свободно, прорезая столицу и проходя вдоль мраморных дорожек. Тут было совершенно спокойно.

Нок наклонился вперёд и уперся предплечьями в подоконник.

— Осло сказал, что мы можем переписать историю. Когда потомок Первого Короля и Заклинатель примирили несправедливости Первой войны.

Примирили несправедливости. Удар молнии пронёсся по моему позвоночнику. Я повернулась на месте и схватила Нока обеими руками.

— Что случилось с усыпленными Заклинателями? Моими родителями?

Он улыбнулся.

— Они в порядке. Хотела бы ты их увидеть?

— Пожалуйста, — сказала я, мой ответ был едва уловимым шепотом.

— Ты можешь идти? Или ты хочешь, чтобы я отправил их наверх?

— Нет. Я… я хочу пойти к ним.

Вот уже много лет у меня не было ничего, кроме воспоминаний о том, кем они были. Историй, которыми поделилась моя тётя, и то одинокое кольцо из розового золота, которое я подарила Ониксу, когда приручила его. Увидев их обоих спящими в недрах Вильгейма, я поняла, как мало я на самом деле помнила. Сколько иже воспоминаний я подавила, чтобы спрятаться от боли. Я только надеялась, что родители простят меня за то, что я не разыскала их раньше.

С помощью Нока я надела простое свободное платье и провела расческой по волосам. Я постояла несколько минут перед зеркалом, суетясь из-за секущихся и истрёпанных концов, оставив Нока закатывать глаза.

— Они твои родители, — сказал он. — Они поймут.

Тем не менее, я чувствовала, что мне следовало бы, по крайней мере, принарядиться немного больше. Но моё тело уже протестовало против продолжительности прогулки, так что любые более строгие меры, вероятно, вызвали бы только больше проблем. Так, наверное, сойдёт.

Пока мы шли рука об руку, я позволила своему взгляду блуждать по нашему окружению. К высоким потолкам, украшенным хрустальными люстрами, к бесконечному ряду окон с видом на город. Поскольку мы находились на несколько лестничных пролётов выше, я могла мельком взглянуть поверх алмазных и мраморных стен, окружающих наше королевство, на бесконечные луга. Костры Окнолога были потушены, но на траве всё ещё виднелись выжженные узоры. Свидетельство того, что произошло.

Но на дворе была весна. Проступит новая трава, и наш мир продолжит вращаться. Мирно, теперь, благодаря нашим усилиям. Мой взгляд переместился на тёмный силуэт на горизонте. Край Китского леса. И неизбежно то, что лежало за его пределами.

Моя рука сжалась в руке Нока.

— Кто-нибудь знает, что случилось с Хайратом?

Он поморщился.

— В основном разрушен. Когда Окнолог поднялся из чрева крепости, он уничтожил почти всё. Есть несколько зданий, которые уцелели, но потребуется время, чтобы восстановить их. Каори и Рэйвен планируют вскоре вернуться туда, чтобы дополнительно оценить ущерб и определить наилучший путь продвижения вперёд.

Глубокая боль пронзила моё сердце. Уничтожен. Мой первый дом, начисто стёрт с лица земли. Место, где я приручила свою первую тварь, где счастливо жила с матерью, отцом и моей тётей. Где, в конечном счёте, поднялась до Короны Совета. Там осталось так много воспоминаний. Не только для меня, но и для каждого Заклинателя, который считал Хайрат священным местом. Что они теперь будут делать? Куда пойдут?

— К счастью, Круор не пострадал, а это значит, что Заклинатели, которые решили остаться там вместо участия в войне, невредимы, — Нок искоса взглянул на меня. — Мы пошлём помощь. Хайрат — часть Лендрии,