Пока Франция и Англия разбирались с проблемой проведения топографической съемки в национальном масштабе, остальная Европа наблюдала за происходящим с интересом и не без выгоды. Цивилизованный мир начинал медленно осознавать фундаментальную важность точных сухопутных и морских карт и их значение для качественного управления страной. Не только правительства, но и отдельные граждане начали задумываться об этом. Купец и промышленник, земледелец и человек свободной профессии начали думать о картах как о средствах, способствующих процветанию и безопасности, а не просто как о дополнительной нагрузке, которую он вынужден нести как налогоплательщик. Правительственные топографы постепенно начали выступать в роли глашатаев гражданского прогресса и национальной солидарности, а не нарушителей частных прав и гражданских свобод мелких держателей земли. Усилия пионеров – Кольбера, всех Кассини и Уильяма Роя – начали приносить плоды; картирование страны теперь уже повсеместно считалось делом центрального правительства, а не коммерческих картоиздателей. Однако международные картографические проекты по-прежнему вызывали подозрения. Это подозрение продержалось немало лет; оно представляло собой почти непреодолимое препятствие к созданию точного изображения мира в целом.

Несмотря на войны и политические интриги, ученые европейских стран во все времена в большей или меньшей степени сотрудничали друг с другом. Универсальное влечение таких людей – не друг к другу, а к общему делу – творило чудеса там, где были бессильны дипломаты и государственные деятели. Научные общества и академии Франции, Англии, Бельгии, Дании и других стран были остро заинтересованы в создании точных карт – причем не столько в проведении точной топографической съемки их стран, сколько в более масштабных вещах, имеющих отношение к картированию земной поверхности в целом. Ученых настолько интересовало определение истинной формы и размеров Земли, установление законов гравитации и получение дальнейшей информации о поведении маятников, что международные разногласия забывались или оставались в стороне. Эти люди хорошо понимали, что единственная надежда на получение нужной им информации заключается в объединении усилий и совместной работе. Каждое европейское государство без труда может составить карту собственной территории, но только международное объединение ученых в состоянии картировать мир. Франсуа Араго и Жан Батист Био вместе с испанцем доном Родригесом работали над продолжением меридиональной линии Париж—Дюнкерк до Барселоны и Форментеры на Балеарских островах. Араго предложил сделать Ярмут (Грейт-Ярмут) главной европейской станцией и северной оконечностью большого англо-франко-испанского меридиана. Были и другие робкие шаги в направлении международного научного сотрудничества. Дания в 1766 г. начала публикацию результатов топографической съемки под покровительством Академии наук Копенгагена. В 1816 г. Генрих Шумахер, датский астроном, попросил одолжить ему во временное пользование большой теодолит Рамсдена, чтобы проверить результаты некоторых наблюдений и определений широт, и этот прибор был отправлен в 1819 г. в Лоуэнберг. Результаты проведенных с его помощью наблюдений принесли выгоду и Дании, и Англии.

Вслед за пионерами – французами и англичанами – другие страны тоже начали разбираться с состоянием своих карт и топографических служб. То, что они обнаружили, не было ни качественным, ни достаточным. В большинстве случаев процесс национального картирования следовал одному и тому же общему пути, бравшему начало в XVI в. с появления коммерческого картоиздания. В каждом случае работа по топографической съемке страны затягивалась, иногда на много лет, из-за внутренних распрей, внешних войн, недостатка средств и общего безразличия к наличию в стране точных сухопутных и морских карт. Самую старую карту Дании, например, выполнил, вероятно, около середины XVI в. в правление Христиана III математик профессор Иерданнс. Она была опубликована в Theatrum Orbum Георга Брауна. Затем, после столетнего перерыва, Христиан IV приказал королевскому математику Иохану Мейеру провести съемку герцогств Шлезвиг и Гольштейн (1638–1648), и к 1658 г. было изготовлено больше 37 общих и специальных карт этого региона. Мейер затем распорядился провести общую топографическую съемку всего королевства. Ему, правда, мало что удалось сделать – не по его вине: в 1658 г. из-за войны со Швецией работы по съемке были полностью прерваны. Следующая попытка завершить съемку и провести перепись (1681–1687) состоялась при Христиане V под руководством Иенса Динесена, профессора математики в университете Копенгагена. Эта съемка должна была сопровождаться картой, но работу успели лишь начать.

В 1742 г. было основано Датское королевское научное общество, сразу же установившее дружеские отношения с зарубежными научными обществами. На заседаниях общества часто обсуждалась нужда в качественных картах страны, и наконец по предложению Петера Хофода, профессора математики гимназии в Оденсе, Фредерик V в 1757 г. распорядился проводить ежегодно съемку одного округа (в стране тогда было восемь провинций, разделенных на восемнадцать округов) за государственный счет. Хофод был назначен руководителем съемки; после его смерти в 1761 г. осталась готовая законченная карта округа Копенгагена и грубые наброски полной карты.

Первая триангуляция Дании была начата королевским приказом от 26 июня 1761 г. по плану, подготовленному Королевским научным обществом. Сначала провели общую съемку на базе серии параллельных линий, по отношению к которым было определено положение всех объектов. Только после этого их положение проверяли и корректировали при помощи тригонометрической съемки и астрономических наблюдений. Съемка началась в 1762 г., причем в поле работало всего два человека. Под руководством профессора астрономии Томаса Бугге была проложена базисная линия длиной в 14 515 эллов (датский элл равняется 24,7 дюйма) к западу от Копенгагена от Тинг-Хилла до Брондбю-Хилла (1764–1765). Позже был проложен ряд треугольников первого порядка, который начинался в окрестностях Копенгагена и шел через всю страну от Скагена к Эльбе. Около 1820 г. завершились детальные измерения для национальной топографической карты масштаба 1:20 000. Листы карты гравировались и публиковались много лет, с 1766 по 1834 г.

По королевскому приказу от 20 января 1808 г. был образован датский Генеральный штаб. До этой даты единственными картами, которые делались исключительно для армии, были зарисовки военных топографов для проведения учений и маневров. Оценив существующие карты страны, подготовленные научным обществом, Генеральный штаб пришел к выводу, что для военных целей они не годятся. Была начата независимая съемка для «военной географической карты», которая использовала в качестве основы карты научного общества и строилась в том же масштабе (1:20 000). Принципиальным отличием военной карты стали детали, полученные при планшетной съемке между фиксированными пунктами. Было начато несколько дополнительных съемок в разных масштабах, пока в 1830 г. Генеральный штаб не получил приказа издать «военную топографическую карту всей страны». Эта съемка должна была базироваться на триангуляции, проведенной научным обществом, и проводиться в масштабе 1:20 000. Для публикации масштаб предполагалось уменьшить до 1:80 000. Для обеспечения единообразия Генеральный штаб выпустил инструкцию для топографов под названием «Искусство топографического черчения». К 1843 г. вся картографическая деятельность в масштабах страны, сосредоточенная прежде в руках Датского королевского научного общества, была передана Военному департаменту, где с тех пор и остается.