– И ещё. Ты скрыл от остальных нечто важное, – отстранившись и внимательно на него глядя, сказала Ана. – Может, они догадались, а может и нет. Но я тебя знаю. Пока ты ходил по темпоральному лашдшафту аномалии, ты не мог выбраться за её пределы. А когда вошёл в двойственный сгусток энергии, тебе открылась и вся остальная вселенная. Иначе ты не сумел бы прийти на «Мусорог».

Одиссей молчал. И потому, что у него было мало сил, чтобы прерывать её, и потому что, когда Ана пыталась строить нарративное мифотворчество, она становилась особенно красива. Удивительно красива.

– Ты не мог упустить такую возможность. У тебя было сколько угодно времени там, в безвременье. Ты мог бродить тысячу лет, побывать где угодно и посмотреть что угодно.

Она смотрела на Одиссея сверкающими глазами, в которых затаилось ожидание и вызов. «Ну? Чего же ты узнал?» спрашивал её взгляд. Но в её точёном лице просвечивала мраморная античная гордость, говорящая, что она никогда и ни за что не задаст этот вопрос вслух.

У Фокса пересохли губы, ведь Ана угадала. Было бы невероятно глупо отказаться от такой уникальной возможности. И он не отказался.

– Да, – ответил Одиссей, и его рука нащупала и крепко взяла ладонь Аны. – Я пошёл в будущее и нашёл… две вещи. Я разрывался, не зная, смотреть или не смотреть. Во-первых, всё равно страшно, откуда мне знать, сколько можно быть во вневременье и что там можно делать?! Вдруг если промедлить, то упустишь момент перехода, и никогда не вернёшься?.. А во-вторых, когда знаешь будущее наперёд, жизнь превращается в предопределённость и тюрьму. Я не хочу жить в самосбывающемся пророчестве, это не жизнь, лучше не знать будущего! Поэтому я прыгал, очень поспешно, чтобы найти самое главное. И отыскал. И увидел.

Ана смотрела ему в глаза неотрывно, словно пойманная в темпоральную ловушку; она вся пылала волнением, смущением и страхом.

– Что ты увидел? – наконец спросила она.

– Как мы с тобой любим друг друга на какой-то роскошной платформе, которая проходит через переливы искрящихся фейерверков.

Их обоих бросило в жар, когда он сказал это. Ана резко отвернулась, но её ладонь, наоборот, сильнее сжала его руку.

– И как ты уходишь, Ана. Поднимаешься на рейгат олимпиаров и улетаешь прочь.

Из груди девушки вырвался короткий судорожный вздох. Их глаза встретились, она смотрела неверяще.

– Нет, – с силой сказала Ана.

– Я видел будущее, – ответил Одиссей. – Оно свершится, и нам его не изменить.

– Значит, изменим! – в смятении воскликнула Ана. – И если ты не захочешь даже попытаться, я не стану с тобой… вот не стану!

Человек без апгрейдов не мог с ней спорить, у него больше не было сил. Он лишь погладил ладонь девушки. А сам вспоминал и не мог забыть третью картину. Ведь на самом деле, он увидел три момента будущего. И третий касался не Аны, а глаза сайн.

Он был позже, масштабнее, важнее и гораздо страшнее. Он был настолько серьёзным, что Одиссей пока не мог о нём говорить и даже как следует думать. Но то, что он увидел, было уже не забыть.

– Бедный, – прошептала Ана, склоняясь к Фоксу, её яблочное дыхание коснулось его лица, и захотелось в нём раствориться. – Ты спас целую планету, а все опять от тебя чего-то хотят. Ведь ты герой… Ведь всё говорило тебе, что этих гарранцев невозможно спасти, но ты нашёл способ. И По пути спас целую цивилизацию. Типичный Одиссей Фокс.

Она невесомо гладила его, а потом вдруг остановилась и сказала:

– А знаешь, что? Мне очень жаль Джанни Фло, но теперь…

– Да, – вздохнул Одиссей. – Передай Ибо Дуррану, что теперь я – лучший сыщик во вселенной.

И в его глазах блеснули слёзы – сожаления, что они с Джанни так мало узнали друг друга; и счастья, что они родились из небытия в одной вселенной, такой удивительной, как эта.

– Ты дерёшься, как девчонка.

– Я и есть девчонка! – возмутилась Ана, рывком-перекатом вскакивая на ноги и потирая плечи, на которых уже темнели синяки.

– Ничего. Мы сделаем из тебя воина.

– Мы? – непонимающе моргнула девушка. – Кто?

– Ты и я.

– А, – поняла Ана, – в смысле научить можно только вместе с ученико…

Трайбер не особо любил открывать рот для разговоров, поэтому просто врезал Ане хвостом по ногам. Она не успела подпрыгнуть и с разочарованным возгласом покатилась по ребристому полу ангара. Ящерн прыгнул ей вдогонку, лениво и мимолётно, но всё-таки не в буквальном смысле. Было видно, что он не старается – но всё равно настиг Ану, свалился ей как метеор на голову и аккуратно ударил локтем по загривку.

– Оооой-ёоооо, – слабо простонала девушка, схватившись руками за больное место.

Одиссей сочувственно поёжился: он прекрасно понимал, каково это, когда всё тело ломит. Хотя на вторые сутки беспрерывного лечения чувствовал себя уже не в пример лучше!

– Не ой-ё, – Трайбер угрожающе надвинулся и занёс огромный кулак, равнодушный к страданиям юной ученицы. – А по форме.

– Сдаюсь, сдаюсь! – залепетала Ана волшебное спарринговое слово, сжавшись на полу и выставив обе ладони вперёд.

Бойцовский задор звёздной принцессы резко поубавился, а ведь буквально минуту назад она энергично настаивала, чтобы громадный ящерн обучил её воинскому мастерству. Но первое занятие закончилось быстро. Руки Аны тряслись от слабости, она даже не рискнула вставать, а лишь привалилась к магазинной полке. Очень кстати рядом оказалась пузырчатая бутылочка вечно-холодной крулианской блестирки для идеального кончика хвоста – девушка прижала её к щеке и жалобно вздохнула.

– Расслаба, – кратко охарактеризовал её Трайбер, скептически глядя сверху-вниз. – Привыкла к миру.

– Ну да, – виновато согласилась Ана. – Прямо бить-бить меня раньше никто не осмеливался. Так, толкали. А тренировочные боты вообще безобидные.

А те, кто осмелился, подумал Одиссей, до сих пор особо и не смогли. Но Трайбер это вам не гопники из инопланетной подворотни и не нелепые фарейские фанатики. Трайбер вообще-то тоже не бил Ану, так, пару раз щёлкнул для проверки.

– Расслаба не может быть воином, – пророкотал ящерн. – Либо-либо. Выбирай.

– Я подумаю, – насупилась девушка.

Было видно, что ей очень обидно, но она понимает, что Трайбер прав.

Одиссей сочувственно улыбнулся. Он-то с комфортом проходил восстановительный курс в Аниной капсуле, которую выкатили в общий зал. Например, сейчас капсула проводила атмосферо-терапию, для чего создала вокруг него едва заметный циклон: с насыщенным солёным воздухом, веянием идеального морского бриза и концентрированным солнечным теплом. Очень приятная, оказывается, штука.