— Ну вот! Ты ее порвал! Я же сказала, сними! Это футболка из лимитированной коллекции! Таких больше нет!

— А зачем ты такую вещь на дачу брала-то?! — изумился Леха, стягивая футболку.

— Чтобы красивой быть!

— Ты и так красивая, — серьезно сказал он, подходя к ней и обнимая.

Дилара шмыгнула носом, но, кажется, оттаяла. Не просто позволила обнять себя, но и положила голову Леха на плечо.

— Я тебе другую куплю. Или эту зашью? Хочешь? — спросил он со вздохом.

— Нет… Хочу, чтобы ты сходил со мной в магазин и помог платье на мамин день рождения выбрать, — сказала Дилара. Вот хитрая какая, а! Знает ведь, что Леха терпеть не может магазины. Особенно — с одеждой. Но ему пришлось согласиться.

— Только давай пробудем там не больше двух часов, ладно?

— Трех.

— Двух с половиной…

— Ладно, — милостиво согласилась Дилара.

— Вы такие милые, — сказала я с улыбкой и вышла из комнаты — они начали целоваться, а я не хотела их смущать.

На первом этаже Вал топил печку — в доме все-таки было прохладно. Рита морально поддерживала его, а Дима сидел на стареньком, но удобно диване и качал головой.

— Ты идиот, Вал! Не так надо!

— Я сам знаю, как.

— Окей, делай, как знаешь сам.

Я села рядом с Димой, и он по привычке положил мне руку на плечо.

— Что такое? — спросила я, с интересом глядя на Вала, сидящего на коленях перед печкой.

— Этот дебил не умеет топить.

— А ты?

— Умею. В детстве часто у бабки в деревне был.

— А сейчас не ездишь? — спросила я.

— Ее в живых давно нет. Да и дом, наверное, сгнил, — ответил Дима. Он сказал это каким-то совершенно обыденным голосом, и я подумала, что это страшно — привыкнуть к тому, что никого нет, и ты всегда одинок.

Конечно же, Дима оказался прав — еще немного, и в доме появился дым и стало пахнуть гарью. Вал стал психовать, потому что не понимал, что делать, и в итоге печкой все равно пришлось заниматься Барсову. Впрочем, руки у него действительно были золотые. Дым выветрился, печка стала топиться, а воздух прогреваться.

Парни решили заняться мангалом, а мы с девчонками пошли гулять. Сначала шатались по дачным улицам, затем ушли в бор, полной грудью вдыхая чистый хвойный воздух. Когда мы вернулись, было уже темно, а с участка вкусно пахло шашлыками.

Честно говоря, я даже не удивилась, узнав, что готовил их по большей части Дима. И, надо сказать, получилось у него великолепно.

Мы вшестером сидели на улице, жарили на костре маршмэллоу, пили растворимый какао и разговаривали. Вал притащил несколько пледов — нам с Димой достался один на двоих. Мы сидели плечом к плечу, накрывшись одним пледом и держась за руки.

На небе сияли звенящие звезды, а вдалеке сияли огни ночного города, из которого мы вырвались. Воздух был наполнен прохладой, и уютно трещал костер. Его тепло согревало нас, а отсветы освещали лица.

Этот вечер был не просто волшебным — он был по-настоящему счастливым. И, целуя Диму в горячие губы, я мечтала сохранить этот вечер в душе навсегда.

Все ушли спать, а у костра остались только мы вдвоем. Я и он. И миллион звезд над нами.

— Звезды такие яркие, — тихо сказала я, глядя в небо. — Особенно эта, над домом.

— Это не звезда. Это Юпитер. А вон там южнее Сатурн, видишь? — указал на одну из самых ярких точек на небе Дима.

— Серьезно? — не поверила я.

— Да.

— Я и не знала, что планеты могут быть такими яркими. А как ты понял?

— Знаю положение. Юпитер в противостоянии с Солнцем. К тому же планеты не мерцают, в отличие от звезд.

— А я ведь говорила, что ты умный, — улыбнулась я и забралась к нему на колени, свесив ноги и обхватив рукой плечи. Тепло и удобно.

Мы долго сидели около костра. Обнимались, смотрели на звезды, рассказывали друг другу вещи, о которых раньше молчали.

— Ты ведь больше не участвуешь в гонках, Барсик? — спросила я. Несколько раз мы затрагивали этот вопрос, и, честно говоря, мне не хотелось, чтобы Дима занимался такими вещами. Слишком опасно. Да и полиция поймать может, как сына Андрея.

— Нет, — ответил он. — Почему спрашиваешь?

— Беспокоюсь за тебя, — призналась я. — Ты же у меня немного псих. За тобой нужен глаз да глаз.

Я ущипнула его за щеку, и Дима поморщился. Но я не могла себя сдерживать — слишком уж милым он был!

— Вдруг тебя арестуют, — вздохнула я. — Снова в колонию попадешь.

Он вдруг весело засмеялся.

— В какую еще колонию?

— Воспитательную, — озадаченно ответила я, не понимая, почему в его глазах пляшут дьяволята.

— С чего ты взяла, что я там был? — приподнял бровь Дима.

— Ну, мне сказали… — Смутилась я.

— Кто?

— Девочки.

— Это слухи. Не верь им, — улыбнулся Дима.

— Правда?! — обрадовалась я. — А я думала, тебя… посадили… Все хотела спросить, за что…

Он расхохотался еще громче.

— Слушай, я не такой уж и отбитый.

— Знаю… — Я вздохнула и положила голову ему на плечо.

— Верь мне, а не слухам. Хорошо? — попросил Дима и поцеловал меня в волосы.

— Хорошо… А ты научишь меня водить мотоцикл? — пристала я.

— Нет, — спокойно отозвался он.

— Это еще почему?! — Моему возмущению не было предела.

— Я тоже за тебя беспокоюсь. Вдруг не справишься с управлением? Я сам буду тебя катать.

Его слова тотчас успокоили меня, и я звонко рассмеялась. Приятно было чувствовать себя нужной.

— А расскажи мне о своих татуировках. Когда ты их сделал? — продолжала я.

Его тату всегда меня интриговали — ими была забита одна рука Димы до самого запястья. Узоры, цветы, волны, огненная птица, которую я не сразу заметила, — и все это причудливо переплетается между собой. Мне нравилось рассматривать его татуировки, но я не спрашивала, что они обозначают.

— Все лето делал, — усмехнулся Дима. — Я помог разрулить одну ситуацию одному челу, который работает тату-мастером. Он сделал подарок. Эта стиль тату в стиле ориентал, типа японский стиль. На самом деле, я без понятия, что они значит. Просто хотелось позлить Старика. Он все татуировки считает тюремными наколками. Чел хотел сделать дракона или тигра, но я выбрал птицу хоо.

— Что это за птица? — удивилась я.