Невия рассмеялась, прикрыв рот ладошкой:

– Ты правильно поступила. Расскажи, что там творится на Капри.

– Завтра, моя подруга. Все рассказы завтра, я очень устала. Встретимся в полдень в Саллюстиевых садах. Я позову Ливиллу, она на меня, наверное, обижена.

– А что произошло между тобой и Друзиллой? Она возвратилась в Рим, едва получила известие о смерти Фабия, и словно с ума сошла от горя. Мы все участвовали в похоронной процессии. Стоило мне упомянуть о тебе, как она резко вспылила и наговорила кучу гадостей. Она до сих пор не в себе. Кассий Лонгин очень обеспокоен этим.

Юния с деланным равнодушием пожала плечами, но это известие сильно укололо ее. На входе в триклиний она неожиданно остановилась:

– Ой, Энния! Совсем забыла! У меня уже назначена встреча в Саллюстиевых садах. Увидимся лучше вечером. Соберемся в доме моего отца, он все равно приглашен к кому-нибудь на обед.

– Что ж, тогда вечером. – Энния сдержала любопытство, чтобы не спросить, с кем уже успела назначить свидание Клавдилла.

Фигура Амура на клепсидре показала много часов, прежде чем гости начали разъезжаться. Юния не спешила. Она сказала отцу, что поедет ночевать во дворец Тиберия. Марк Юний уехал в числе последних, он едва стоял, качаясь на толстеньких ножках, переполненный обильной пищей и вином. Рабы бережно увели его.

Энния предложила Юнии остаться у них, но девушка решительно отказалась и попросила предоставить ей носилки. Неожиданно для супруги Макрон вызвался проводить Клавдиллу, сообщив, что затем поедет в преторианский лагерь, где и останется до следующего вечера. Энния попыталась спорить, но он резко оборвал ее, и она, торопливо попрощавшись, ушла. Юния заметила, как блестели ее глаза, полные слез, но не ощутила жалости к подруге.

– Префект претория поедет со мной в носилках или верхом? – насмешливо поинтересовалась Юния, едва они вышли на улицу.

– Если госпожа не против, я займу место рядом, – ответил Серторий.

Носилки тронулись, мерно покачиваясь на плечах восьмерых рослых каппадокийцев. Клавдилла и Макрон некоторое время молчали, глядя друг другу в глаза. Отблески факелов в руках охранников плясали в бездонной глубине глаз Клавдиллы. Серторий раздраженно задернул занавеси, и воцарилась тьма.

– Ты не рад встрече? – спросила шепотом Юния.

– Зачем ты поехала на Капри? Соскучилась по объятиям законного супруга, пресытясь ласками любовника?

– Нет, дорогой. Я собираюсь выйти замуж за тебя.

Макрон остолбенел, не в силах поверить.

– Так, значит, ты все рассказала Калигуле?

– Нет, я ни о чем таком с ним не разговаривала. Наше свидание было кратким и в присутствии цезаря. Я слишком устала, чтобы сейчас рассказывать об этом. Давай отложим разговор на более благоприятное время. Я собираюсь преклонить голову на подушки и выспаться.

Макрон нагнулся, обхватил ее хрупкую фигурку мощными ручищами и усадил себе на колени.

– Я так скучал по тебе, любимая. Ревность моя не знала предела, едва я услышал, что ты была на Капри. Я так люблю тебя, божественная, – зашептал он, покрывая поцелуями прелестное личико.

– Как ты мог подозревать меня после таких жарких ночей в Капуе? Я же тогда сказала тебе, что лишь ты один нужен мне на этом свете, любимый.

Рабы опустили носилки у входа во дворец, Макрон вынес Юнию на руках.

– Вызвать начальника стражи! – скомандовал он стоящим у входа преторианцам. – Госпожа Клавдилла уснула, я сам отнесу ее в спальню.

Начальник стражи, Юлий Луп, добившийся этого звания благодаря префекту претория, провел их в покои наследника императора. Макрон бережно уложил Юнию на ложе и отвел Лупа в сторону:

– Я останусь здесь на ночь! Уходи и запрети кому бы то ни было заглядывать сюда. А на днях мы объявим о нашей помолвке.

Юлий застыл, сраженный новостью, но солдатская привычка – безропотно подчинятся приказам – не позволила ему задать вопрос. Он ударил себя грудь и молча вышел.

Притворявшаяся Клавдилла подняла длинные ресницы и сердито посмотрела на Макрона:

– Ты сошел с ума, Невий Серторий. Завтра самый последний раб разнесет сплетню о моей измене Калигуле по всему Риму.

– Завтра я дам Эннии развод и объявлю о нашей помолвке.

– Но я же еще замужем. Мой супруг не дал согласия да и не подозревает о моих намерениях. Повремени!

– Я не хочу. Я готов кричать на весь форум, что ты – моя!

Страстные поцелуя Макрона не дали Юнии возразить, но она и не пыталась настаивать, понимая, что выпитое за ужином вино и радость встречи пьянят его разум и заставляют совершать эти безумства. Она с любовным пылом отдалась ему, сама истосковавшаяся по сильным медвежьим объятиям.

Он ушел от нее рано утром. Едва она смежила веки и глубоко заснула, измотанная бесконечными любовными играми, Невий тихо поцеловал ее дивные глаза, и Луп незаметно вывел его из дворца через тайный ход.

Душная ночь принесла Агриппинилле беспокойный сон и дурное настроение с утра. Рабов выпороли за то, что перегрели массивную печь и потоки жаркого воздуха не дали госпоже хорошо выспаться. День в доме Домициев начался.

Агриппинилла собиралась в гости к Ливилле, они еще не виделись с тех пор, как сестра вернулась из Капуи. Кардикса сооружала из ее рыжих густых волос затейливую прическу: заплетала множество кос и пропускала их одну в другую петлями.

Другие рабыни выставляли на эбеновый столик баночки с новыми духами, что прислал с утра торговец, доставали серьги, ожерелья и кольца на выбор для госпожи. Агриппинилла сердилась и нещадно щипала их длинными острыми ногтями за нерасторопность.

Но планы на день пришлось резко менять с приездом Эннии Невии. Черноволосая красавица влетела как вихрь, оттолкнув с дороги номенклатора.

– Клавдилла вернулась! – выкрикнула она, забыв пожелать доброго утра подруге, и устало присела в катедру. – Я так спешила к тебе с этой новостью.

Агриппинилла удивленно подняла тонкие брови:

– Не думаю, что это важное событие в жизни Рима заслуживает моего пристального внимания.

– У меня есть все подозрения полагать, что мой муж мне изменяет, и именно с Клавдиллой, – выдохнула Энния.

Брови Агриппиниллы поползли выше.

– Ата совсем затуманила твой скудный разум, если ты приняла мои насмешки близко к сердцу. Мне просто хотелось позлить тебя в нашу прошлую встречу. Любовь Юнии и моего брата известна всем, вряд ли она смотрит на других мужчин. Да и твой Макрон не столь привлекателен и к тому же стар.

Энния нахмурилась и недовольно глянула на подругу:

– А что ты возразишь мне на то, что он провел в Капуе все время до январских календ, от одной нундины до следующей? А вчера, когда Клавдилла, незваная, явилась к нам на обед, поехал провожать ее в одних носилках и не вернулся домой, сказав, что проведет ночь в казармах преторианцев?