– Динозавр?! – в голос завопили оба.

На крик подбежал Келот с булавой наготове. Следом за ним, придерживая подол голубого платья, к шатру подошла Лидания.

– Ну-ка покажи! – протянул руку Снатог. – Фу, какой противный!

– Где ты его взял? – спросил Пронт.

– Вон там, – Лосет указал рукой в сторону импровизированной привязи, где паслись единороги, – один из единорогов, скорее всего, прибил его копытом. Видимо, их было много, раз они умудрились растащить несколько килограмм пайка.

– Да уж, – помрачнел Пронт, – не материк, а ящериная ферма. Еды теперь совсем нет?

– Я отправил Холдака на охоту, тут вполне достаточно зверья, – откликнулся Снатог, не отрывая носа от мелкого ящерка, ростиком едва доходившего до колена.

– Уверен? – ухмыльнулся Пронт. – Вчерашний родственник вот этого вот вполне мог сожрать все на несколько часов пути вокруг. Раз уж он бросился даже на нас с голодухи.

– Предлагаю зажарить этого мелкого паразита, – приподнял Снатог ящерицу до уровня глаз. – Отплатим им тем же.

– И как ты хочешь кормить несколько дней почти дюжину человек одной тощей ящерицей? – притворно изумился Пронт, Снатог завис в задумчивом положении.

– Так Холдак же…

– Да чтоб вас всех деревом придавило! – раздался из леса перепуганный голос Холдака. – На помощь, древолобые!

Мелкий и худощавый лучник несся через лес, переваливая через валежины и высоко задирая бедра, словно бежал по углям. Сугробы, что доходили ему почти по пояс, шевелились за ним, разбрасываемые в разные стороны.

Холдак выскочил, наконец, на поляну. Никто, до этого момента не понимавший, что происходит, не успел выхватить оружие. Поскольку за ним неслась прожорливая стая из нескольких десятков ящериц, навроде той, что свесила голову из ладоней Снатога.

Первым опомнился Лосет, одна за другой стрелы летели наперерез Холдаку, сбивая динозавриков. Холдак уже влетел в круг лагеря, впустив за собой несколько десятков верещащих ящериц.

– Все в центр, – послышался выкрик Лидании.

Дважды звать не пришлось. Снатог, что уже слышал такое пару раз, лично втолкал братьев копьеносцев за спину чародейки. Холдак и Лосет влетели следом, по пятам преследуемые щелчками мелких клыкастых ртов. Остальные едва успели стянуться поближе, как белый туман, словно выпущенный десятками баллист, разлетелся в разные стороны плотным кольцом.

Исчезли все звуки. Раздавалось лишь тяжелое дыхание запыхавшегося Холдака. Туман медленно расползался по земле, словно просачиваясь в снег. Слава Клатрану, всю стаю безумных ящериц заковало в тонкую корку льда.

Отряд ошарашено переглядывался, с большим уважением поглядывая на чародейку. Разумеется, Юнора тоже выкидывала подобные штучки с огнем, но Лидания выглядела не только гораздо моложе, но и как-то хиленько.

– Мясо! – заставив всех с криками подскочить на месте, гаркнул Снатог. – Кидай их в мешки, пока не оттаяли!

Несколько мелких ящериц были тут же выпотрошены и, в качестве завтрака, уже жарились на костре. Запах стоял омерзительнейший. Пронту, слава богам, было не впервой есть, что попало. Когда он по дурости пер в одиночку от Трогана до Неоры. А вот Лиданию пришлось практически насильно заставлять съесть хоть немного. По воспоминаниям Снатога, Юнора, теряя силы, всегда старалась что-то перекусить. Да и, как сказал этот же Снатог, месть надо мстить, а не оставлять на потом.

Позавтракав в полной тишине (каждый добросовестно заставлял себя давиться противным мясом ящериц), отряд распихал остальные замороженные тела по мешкам и двинулся на юг. Они прошли только один день, а уже дважды чуть было не стали обедом для непонятных ящериц.

Следующий день принес неприятную духоту, от которой одежда липла к телу. Перед обедом произошла очередная заварушка с местным зверьем, что, по-видимому, решили, будто одиннадцать человек против их стаи – всего лишь закуска. Увы, есть жилистое мясо волков все отказались наотрез. Решив, что уж лучше еще день давиться ящерицами.

Как раз за обедом Келот, что полез вперед всех на волков, заработал сильный прокус, над которым вовсю «колдовал» Энис, обратился к Пронту усталым голосом:

– И вот скажите мне, Ваше Величество, – бугай сплюнул кусок разгрызенной кости, – что вас дернуло бросить теплые сухие покои дворца и пойти в поход?

– Хм, – Пронт всерьез призадумался, – знаешь, раньше мне казалось, что это была тяга к геройству или чему-то подобному.

– Но? – не выдержал Келот, когда Пронт повесил паузу. Другие, услышав их беседу, тоже подсаживались поближе. Пронт на миг почувствовал себя седовласым старцем, что рассказывает ребятишкам со двора истории из своей жизни.

– Но оказалось, что это всего лишь любопытство, – пожал плечами Пронт. – В первом же бою я осознал, что я редкостный трус.

По отряду прокатился хохоток. Не верят. А зря. Каждую битву Пронт терял разум от страха, сражаясь с одним противником или стоя стенка на стенку. Каждый раз он испытывал душераздирающий ужас. Но каждый раз у него попросту не было выбора. Он никогда не смог бы отправить своих людей на смерть, спрятавшись за их спинами. Чувство долга перед подчиненными ему солдатами превосходило чувство страха.

– Ну а после Неоры зачем пошли? – не унимался Келот. – Великаны пришли вовремя. Мы бы отбили ее и укрепились в этих землях. А эльфы однозначно заключили бы с нами союз. Так зачем?

– Сам не знаю, – пожал плечами Пронт. – Сейчас корю себя за количество безвинно погибших по моей прихоти людей. Честно, не знаю…

– Как так? – открыл рот Келот.

– А вот так. То ли из страха, что иначе они не оставят нас в покое, то ли из гордости, что эльфы идут в поход, а мы останемся в стороне. Черт его знает.

– Ну ладно, – равнодушно пожал плечами Келот. – А вот после войны… Зачем вы пошли к эльфам и вот теперь на материк.

Лосет толкнул Келота в бок, многозначительно округлив глаза. Разумеется, среди даже младших воевод бродили слухи о разбитом сердце Пронта. Что ж, Пронту нечего было скрывать.

– Все в порядке, – кивнул он Лосету. – У тебя есть любимая в Хотии, Келот?

– Так точно, есть, в Старгоне.

– Так вот, представь, что ее похитили и день ото дня сводят ее с ума. Что бы ты сделал?

– Нашел бы обидчиков и… – он схватил свою дубину и с хрустом ударил ей по лежащей рядом валежине.

– То-то же, – кивнул удовлетворенно Пронт. – Так же вот и я сейчас ищу обидчиков, и надеюсь успеть спасти любимую.

Келот понимающе закивал головой. Другие с новой волной самоотверженности смотрели на Пронта. До чего же губят людей эти чувства и привязанности – брезгливо поморщился Снатог, однако, промолчал, вспомнив о Юноре. Странно подумать, но, вообще-то, он сам бы точно так же сорвался ради нее в чужие земли, даже если пришлось бы идти одному. Стареет, походу.