его там вместе с изображением своего царя»[591] – впрочем, не совсем ясно, к какому времени св. Ефрем относил эти события. Иоанн Златоуст писал о языческом святилище, построенном на месте Храма императором Адрианом. Евсевий Кесарийский придерживался более радикального антииудейского мнения: «После же страдания Господня, опять в половину седмины, прекратилась жертва и приношение. Ибо все то, что после того делалось в храме, было не жертвоприношением Богу, а служением диаволу, когда все сообща вопили: кровь Его на нас и на чадех наших (Матф. 27, 25), и: не имамы царя, токмо Кесаря (Иоанн. 19, 15)»[592]. Таким образом, Евсевий считал «мерзостью запустения» сам иерусалимский Храм.

В Средние века мы можем наблюдать развитие всех точек зрения, высказывавшихся в древней экзегетике. В иудейских комментариях абсолютно преобладающими становятся толкования, связывающее пророчество Даниила с иудейской войной. Иудейская традиция сохранила некоторые черты оригинального замысла автора книги Даниила, в первую очередь благодаря использованию масоретского текста. Традиционные еврейские экзегеты продолжали осознавать внутреннюю связь между пророчествами Иеремии и Даниила – второе понималось как раскрытие первого, что соответствует авторскому замыслу книги Даниила. Все еврейские авторы были согласны с тем, что в книге Даниила говорится о двух Властителях-Помазанниках. Под первым Помазанником иудейские толкователи понимали Кира II (Раши), Неемию (Ибн Эзра). По-видимому, ближе всего к оригинальному замыслу автора книги Даниила подошел караимский комментатор Йефет бен Эли, который считал семь седмин от начала вавилонского плена датой явления «Помазанника Халифа», с которым он отождествлял первосвященника Иешуа сына Иоседека или Зоровавеля[593]. Под вторым Помазанником еврейские экзегеты понимали последнего иудейского царя Агриппу (Раши, Авраам Ибн Эзра) или иерусалимских первосвященников вообще, служение которых закончилось после разрушения Храма (Йефет бен Эли). Разрушение города традиционно рассматривалось как его разрушение римлянами и все события последней седмины обыкновенно относились еврейскими комментаторами к иудейской войне.

Средневековые христианские комментаторы преимущественно продолжали традиции, заложенные раннехристианскими апологетами и святыми отцами. Западноевропейским ученым особую помощь в данном случае оказал комментарий бл. Иеронима, который донес до них всю палитру взглядов христианских, иудейских и даже языческих толкователей эпохи античности. Важным вкладом бл. Иеронима в толкование 9 главы книги Даниила стала Вульгата, сделанный им латинский перевод Библии. В ней пророчество о 70 седминах передается следующим образом: «Scito ergo et animadverte ab exitu sermonis ut iterum aedificetur Hierusalem usque ad christum ducem ebdomades septem et ebdomades sexaginta duae erunt et rursum aedificabitur platea et muri in angustia temporum. Et post ebdomades sexaginta duas occidetur christus et non erit eius» – «Итак, знай и разумей, от исхода слова снова построить Иерусалим до Христа Владыки пройдут семь седмин и шестьдесят две седмины; и снова построятся улицы, и стены в стеснении времен. И после шестидесяти двух седмин будет убит Христос, и [еврейский народ] не будет Его». Таким образом, бл. Иероним сочетает характерное для перевода Феодотиона объединение 7 и 62 седмин в единую последовательность с трактовкой фразы חַישִׁ מָ תרֵכָּיִ как указания на смерть Мессии, что достаточно близко по смыслу оригинальному еврейскому тексту. Этот перевод способствовал закреплению христологической интерпретации в западной традиции: в пророчестве о 70 седминах комментаторы стали видеть указание на явление, проповедь и смерть Иисуса Христа (Юлиан Толедский, Беда Достопочтенный и др.). Большой популярностью среди сторонников христологической интерпретации пользовался расчет 70 седмин, предложенный Юлием Африканом: его сторонниками были Беда Достопочтенный, Альберт Великий, Дионисий Картузианский. Комментаторы эпохи Реформации в целом не предложили принципиально новых подходов к толкованию этого пророчества. И Мартин Лютер, и Жан Кальвин в своих работах продолжают придерживаться традиционной для западной традиции христологической интерпретации, полагая, что почти все, предсказанное в Дан 9 24–27, исполнилось во времена Иисуса Христа и последовавшей вскоре после них иудейской войны.

В Новое время наиболее популярным толкованием 70 седмин также продолжала оставаться их христологическая интерпретация. В то же время методика расчета 70 седмин, предложенная Юлием Африканом, перестала удовлетворять многих исследователей – отсчет 490 лет от указа Артаксеркса Неемии без учета високосных лет еврейского календаря стал казаться слишком серьезной натяжкой, выдающей искусственность всего построения. В результате в христианской экзегетике Нового времени большую популярность получил другой способ расчета 70 седмин – их отсчет от указа Артаксеркса Эзре. В древней богословской литературе подобная точка зрения не пользовалась популярностью по той причине, что в письме, данном Артаксерксом Эзре, в действительности ничего не говорилось о восстановлении Иерусалима. Однако именно эта дата (547 год до н.э.) позволяет с большой точностью прийти к дате начала служения Иисуса Христа. В связи с этим в Новое время она начинает вызывать интерес у христианских экзегетов. Мы находим ее как дату начала отсчета седмин уже в комментарии Исаака Ньютона[594]. Впоследствии она становится преобладающей среди авторов, придерживающихся классической христологической интерпретации 70 седмин: так, ее разделяли А. Кларк, Г. Хаверник[595] и др.

В современном богословии христологическая интерпретация 70 седмин продолжает пользоваться значительной популярностью, в первую очередь среди амилленаристов и претеристов. Так, мы находим ее у таких авторов как Р. Янг, Р. Гарни[596], К. Джентри[597], Дж. Рождерс. Многие из них сочетают христологическую интерпретацию с исторической, объединяя в одном толковании пророчества о пришествии Иисуса Христа и об иудейской войне. Р. Янг, в значительной мере продолжающий традиции классической христианской экзегезы, находит в Дан 9, 24–27 указания на миссию Иисуса Христа, отмену им института храмовых жертвоприношений, заключение Нового Завета и разрушение Храма римлянами. Аналогичную точку зрения мы находим в последовательно претеристском комментарии Дж. Роджерса[598]. Опираясь на отстаиваемый им синтаксис перевода Феодотиона, он отсчитывает 69 седмин от 457 года до н.э., приходя к 27 году, которым он датирует начало служения Иисуса Христа. В дальнейшем повествовании он усматривает пророчества об отвержении Иисуса Христа еврейским народом и разрушении Храма римлянами. Начальной точкой отсчета 70 седмин большинство сторонников классической христологической интерпретации называет указ Артаксеркса Эзре в 458 году до н.э.; окончанием периода 70 седмин в этом случае оказываются обращение Павла и убийство Стефана. Другим возможным способом решения хронологических проблем пророчества о 70 седминах является представление указанных в нем сроков как приблизительных или символических. Так, Гомер Хейли определяет 7 седмин как период от указа Кира II до Эзры и Неемии; 62 седмины – как период от Неемии до пришествия Иисуса Христа; последнюю седмину – как период от пришествия Иисуса Христа до иудейской войны[599]. Несмотря на разные подходы к хронологии пророчества о 70 седминах общим для претеристов остается отнесение