— Что, в конце концов, происходит!?

Чу Ваньнин все еще стоял снаружи за барьером, двумя пальцами удерживая талисман с заклинанием. Учитывая, что лис-зомби больше не двигался, Мо Жань предположил, что Учитель, вероятно, сорвал талисман с трупа лисы в самый последний момент. Чу Ваньнин направил духовную энергию на талисман, и поток темно-красной крови вырвался из него вместе с леденящими кровь криками. В считанные секунды бумага превратилась в пепел.

Чу Ванньин разжал руку, и дрейфующий по комнате пепел медленно собрался в его ладони, превратившись в угольно-черный камень для вэйци. Он с беспокойством уставился на него, и тот стал деформироваться.

— Это действительно Вэйци Чжэньлун… — пробормотал Чу Ваньнин, прежде чем внезапно пригвоздить взглядом ошарашенного Мо Жаня:

— Когда ты болел, какое блюдо Ши Минцзин готовил для тебя чаще всего? Говори!

— А? Э…

Слишком многое произошло за слишком короткий промежуток времени, в голове Мо Жаня был полный хаос.

— П-по… почему вы об этом спрашиваете?

Чу Ваньнин жестко оборвал:

— Просто ответь мне!

— Э… пельмешки?

Только после этого выражение лица Чу Ваньнина немного расслабилось, но когда он заговорил, его брови все еще были нахмурены:

— Мо Жань, слушай внимательно. Гоучень Шангун — самозванец, а не настоящий Бог Оружия. Этот человек искусен в иллюзиях и знает как минимум одну из трех запрещенных техник — Вэйци Чжэньлун[2]. Вот почему я должен был проверить тебя, а вдруг ты тоже одна из его иллюзий.

[2] Вэйци— традиционная китайская настольная игра, в России более известна под названием «облавные шашки». Относится к стратегическим играм, что следует из ее наименования (围 вэй – «окружать», «осаждать»), однако изначально в Китае она называлась иначе: 弈 и («громоздиться», «совпадать»). Пространство, на котором ведется игра, выступает в качестве поля битвы и представляет собой деревянную или бумажную доску, расчерченную девятнадцатью поперечными и девятнадцатью продольными линиями. Доска походит на карту полководца и разделяется по частям света. Соперники сражаются при помощи 360 белых и черных камней, а основная задача игроков сводится к захвату большей части территории противника.

珍珑 Zhēnlóng Чжэньлун — дословно «звенящая драгоценность» или «Драгоценный Нефрит на просьбу о дожде»: нефритовая табличка с вырезанным на ней изображением дракона (символ императора), используемая древними китайцами для молитвы небесам о дожде.

Мо Жань чуть взвыл от негодования:

— Если бы я был иллюзией, был бы связан тут подобным образом?

— Я вытащу тебя оттуда прямо сейчас.

Мо Жань кивнул и спросил:

— Учитель, а как же Ши Мэй и Сюэ Мэн?

— Как и ты, они подверглись действию наркотика, подмешаного в вино, и были заперты в другом месте, — увидев выражение лица Мо Жаня, Чу Ваньнин добавил, — не волнуйся, с ними все в порядке. Я не знал, с какой опасностью столкнусь здесь, поэтому я велел им ждать снаружи. Ты сможешь увидеть их, как только мы выберемся.

Что касается техники Вэйци Чжэньлун, Чу Ваньнин не стал ничего объяснять. Впрочем, в случае с Мо Жанем, в этом не было никакой необходимости. Это была одна из трех мощных и печально известных запрещенных техник мира совершенствующихся.

Как следует из названия, техника Вэйци Чжэньлун — это техника манипулирования живыми существами как камнями для вэйци на игровой доске. Игроку, как правило, не нужно было даже появляется лично на поле боя: он просто использовал игровую доску, а также черные и белые камни для вэйци, чтобы из тени заставлять всех, от живых людей до духов, от зверей на земле до птиц в небе, играть нужные ему роли. Существо, попавшее под контроль техники Вэйци Чжэньлун, став частью игры, верно служило игроку до самой смерти, а, проиграв, умирало, став рассыпавшимся в пепел камнем вэйци.

Мощность техники во многом зависела от духовной силы игрока, а также от того, какой объект был выбран для контроля. Легче всего манипулировать недавно умершими людьми и животными, несколько сложнее давно умершими, затем по градации сложности шли живые звери, и, наконец, достигнув самого высокого уровня самоконтроля и силы, игрок мог контролировать живых людей.

Очень немногие люди в мире были способны достичь этого высшего уровня техники Вэйци Чжэньлун. Однако к тому времени, когда Мо Жань провозгласил себя императором, он уже в совершенстве освоил эту технику. В том году, когда Мо Вэйюй сошелся в смертельной схватке с Чу Ваньнином, он разложил свиток длиной в тридцать три метра, чтобы использовать его как доску вэйци для управления своей непобедимой армией.

В ту битву пали сотни тысяч его пешек. Крылья тысяч воронов скрыли солнце и накрыли западные земли, водяные драконы вырвался из водных глубин, и океаны стали землей, а земля водой. Мо Жань призвал зверей и птиц без счета и управлял бесчисленным войском, состоящим из живых и мертвых людей. Такую битву трудно увидеть даже в адском царстве Асуры.

Этот труп лисы, очевидно, также контролировался техникой Вэйци Чжэньлун, с дополнительным использованием магии создания иллюзии обольщения.

Ходили слухи, что мех самого первого предка лисьего клана Цинцю был разделен на сорок девять частей различных размеров, превращенных затем в магические артефакты. Если взять чью-то кровь и капнуть ее на лисий мех, а потом завернуть в этот мех что угодно, даже кусок гнилого дерева примет вид человека, самого желанного для сердца того, чья кровь была использована в ритуале.

Мех, обернутый вокруг трупа лисы, был одним из сорока девяти артефактов. Однако его магия действовала только на владельца крови. Для всех остальных труп был трупом, и не более.

Освободить Мо Жаня было несложной задачей. К тому времени, когда Чу Ваньнин вытащил его из камеры, то уже более или менее закончил объяснять ему все это.

Только одного Мо Жань не мог понять:

— Учитель, откуда вы знаете, что Гоучень Шангун — самозванец?

Глава 42. Этот достопочтенный в некотором замешательстве

Чу Ваньнин ответил:

— Разве настоящий  Гоучень Шангун стал бы использовать в своей игре мертвых вместо живых? Хотя этот человек духовно одарен, ему далеко до настоящего Бога.

В этом был смысл, но Мо Жань все еще был в сомнениях:

— Учитель, значит, когда вы увидели… мертвого лиса, поняли, что человек был самозванцем?

Чу Ваньнин покачал головой.

— Нет.

— Тогда в какой момент вы стали подозревать...

— Ты помнишь, о чем спросил меня  Гоучень Шангун, когда мы впервые встретились?

Мо Жань на мгновение задумался и ответил:

— Кажется,