Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Возьмем, — не оборачиваясь, подсказал Скотч. — Образцы техники нашим спецам тоже интересны.
Гаваец молча сунул упомянутый образец в карман — тот быстро истаял, стал невидимым в зоне действия камуфляжного модуля.
В шкафу обнаружились еще три аналогичных приборчика, одна кубическая машинка посложнее, с ребром примерно в пол-уна, и пять продолговатых предметов, в которых безошибочно угадывалось компактное ручное оружие, скорее всего автоматическое. На нижней полке стояла коробка с магазинами, из которых выглядывали желтенькие головки патронов, а также объемистая бутыль светлого стекла, до половины на полненная сизоватой жидкостью.
За спиной довольно ухмыльнулся Гаваец:
— Ручаюсь, Скотче, это бухло! Как думаешь, нашим спецам оно интересно?
Скотч нехотя потянулся к бутыли и после секундной заминки отвернул крышку (резьба была обратная). Осторожно понюхал. Разило плохо очищенной сивухой, во всяком случае запах был однозначно спиртовый.
— Думаю, нашим спецам это неинтересно, — сказал Скотч с некоторым сомнением.
— А нам? — не унимался Гаваец.
— Нам — тем более. Травануться еще не хватало! На, крепи!
Скотч сунул Гавайцу кубический приборчик с верхней полки и напарник послушно принялся подвешивать его к антиграву. Местная пушка достаточно удачно вписалась на бок полувоенного комбинезона Скотча, под липучку. Одна из обойм перекочевала в карман на бедре.
Следом Скотч обшарил ящики стола; не нашлось ничего примечательного, сплошные бумаги. Из общей кучи были отобраны два журнала, один явно порнографический (что было весьма кстати для изучения биологии аборигенов), один вроде бы спортивный. После некоторых колебаний Скотч решил прихватить также пухлый рукописный талмуд и типографскую книгу, подозрительно смахивающую на руководство по обращению с оружием, если судить по многочисленным несложным рисункам. Пленных обыскивать не стали, успеется.
— Все, — выдохнул Скотч. — Сматываемся.
Он помог Гавайцу вытолкать парящих в воздухе аборигенов за двери и трусцой двинул к побережью. Следом с буксировочным линем в руке бежал Гаваец. Дышал он равномерно и легко.
Увидь кто-нибудь подобную картину — удивился бы до смерти. Два полусогнутых аборигена, словно переброшенные через руку пиджаки, реяли над травой, периодически дергаясь, когда натягивался линь. В такие моменты тихонько позвякивали металлические пуговицы мундиров о кубический аборигенный приборчик. Жутковатая картина, ей-ей.
Добрались «пираты» без приключений; у бота уже поджидали Солянка с одним из Суондредов и боевым пловцом, а также пара из охранения, канониры и Валти. Канониры сидели на носовом колпаке, остальные расположились на песочке. Камуфляж, понятное дело, никто не отключал, поэтому Скотч велел всем идентнуться голосом. Тройка Солянки выловила из моря какого-то одинокого купальщика килоунах в трех к западу, при этом, по словам бывшего капрала, особо отличился боевой пловец. Купальщик в данный момент пребывал в прострации и трюме.
Захваченных Скотчем и Гавайцем аборигенов также перегрузили в трюм; Скотч не допускающим возражений тоном загнал всех, кроме Солянки, в бот. Сам же с Солянкой остался дожидаться остальных снаружи.
В течение часа с небольшим все тройки вернулись. Все — с добычей. В общей сложности когорта захватила восьмерых пленников и довольно много разнообразной аборигенной техники. Здоровенный экс-пехотинец по прозвищу Домкрат припер на себе даже нечто вроде небольшого трицикла с моторчиком. Задание можно было считать выполненным. С блеском, на «ять».
«Не, все-таки толковые у меня хлопцы в когорте! — с удовольствием подумал Скотч. — Даром, что многие не из десанта…»
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ МОДУЛЬ СОЮЗА, ПРОЕКТ «КВАЗАР»
Галактика-2, система Тахир, четвертая планета (Тахир-4), стационарная орбита
1
Спецы-лингвисты завершили работу глубокой ночью. Язык аборигенов Тахира-четыре (точнее, язык жителей нужного побережья) перестал быть загадкой. Среди захваченных десантниками пленников оказалось двое иностранцев; их нативные языки лингвисты тоже на всякий случай освоили и вогнали гибкие переводческие программы вместе с накопленными словарями в жадную память машин-трансляторов. Конечно же, не только пленные дали материал для изучения: не меньшую роль сыграл перехват местных радио- и телепередач.
Одновременно с лингвистами работали и другие аналитики, конструирующие живые модели экономического, политического и культурного устройства государства, на территории которого нашлось захоронение исполинов. Новая раса предстала перед объединенным знанием союза обычной новой расой, никаких особенных отклонений от базовых теорий и статистических наработок. Примечательным в аборигенах Тахира было лишь одно: они стали первой иногалактической расой, с которой столкнулся союз! Поначалу многие внутренне робели — а ну как в неведомо на сколько бесконечностей удаленной от родных мест галактике разум окажется иным? Столь же бесконечно чужим и далеким? Но нет. Природа оказалась последовательной: ни биологи, ни социоисторики, ни экономисты так и не столкнулись в первые дни с чем-либо принципиально отличным от всего, им уже известного. Тахир вполне мог находиться и в одной с союзом галактике, по крайней мере никого бы он там не удивил. Впрочем, если именно сюда провесили нуль-коридор исчезнувшие исполины — стоит ли удивляться? Большинство рас союза в первую очередь интересуются мирами, похожими на собственный дом. Просто расы союза до сих пор применительно к понятию «дом» оперировали планетами, а раса конструкторов коридора, похоже, считала домом всю галактику. И, как знать, одну ли?
Дальнейшие планы союза были просты: обращение к правительству прибрежного государства, а затем вторжение, поскольку никто не сомневался, что аборигены откажут пришельцам в праве безнаказанно грабить их недра. Кое-кто считал обращение напрасной тратой времени, тем более что имидж пиратов какие-либо обращения в общем-то исключал, однако командующий флотом адмирал Фисуненко остался непреклонным: истинным корсарам во все времена не была чужда своеобразная честь. Обращению быть.
Текст был составлен давным-давно; этой ночью он был переведен на местный язык и записан в видео-, аудио- и криптовариантах. Состоявшееся ранним утром совещание в конечном итоге свелось к обсуждению способа, каковым сие сообщение будет доведено до правительства прибрежного государства, условно названного, кстати, Клондайком. Вполне понятно почему.
Саню Веселова тоже вызвали на это совещание.
Он не замедлил явиться по вызову — хмур и мрачен. Кроме того, Саня совершенно не выспался, что тоже не добавляло настроения и не красило мир в праздничные цвета. Приходилось до ломоты напрягать челюсти, дабы не зевать во всю варежку перед людьми, еще недавно казавшимися высоким и недостижимым начальством.
Первые приступы робости и юношеский пиетет перед оным начали потихоньку покидать Саню. В конце концов искатель Веселов делал важное в рамках миссии дело, и
