— Трое, — доложила она, когда прорыв продолжился.

— Мы побеждаем? — выдохнула Лисе.

— Зависит от того, что ты считаешь победой.

Только на четвёртой палатке нападающие встретили сопротивление. Три магические змеи объединили свои усилия. Судя по всему, Эрис оказался невидим для них, потому что они сосредоточили внимание на Фойксе. Очевидно, они решили, что другой маг представляет более серьёзную опасность для них, и посчитали Фойкса главой или ядром вражеской атаки. Свет душ закачался, заметался, завертелся перед мало что различающими чувствами Исты. Медведь, рыча, попал под огненную сеть. Однако четвёртая и пятая змеи лишились голов, и клочья душ, мечась в предсмертной агонии, взмыли вверх навстречу лучащейся заре. Из дальней мерцающей зелёной палатки до Исты донёсся женский крик, но расстояние и яростная интонация говорящей мешали разобрать смысл рокнарских слов.

— Мне кажется, они взяли Фойкса, — сказала Иста. За спиной она услышала сдавленный вдох.

— Помогите! — крикнула швея. Побледневшая Лисе развернулась и бросилась на своё место подле Каттилары.

На правом бедре и Каттилары, и Иллвина появились длинные тёмные порезы. Красно-коричневые пульсирующие мышцы, белесые полосы сухожилий — потом обе раны-близнецы наполнились алой жидкостью. Швея и Лисе, Горам и ди Кэйбон поспешили втереть мази и перевязать порезы, остановить кровь.

Да. Да, подумала Иста. Её стратегия сработала. Если бы принимающий был один, то рана бы дошла до кости. Половина раны вполовину менее опасна. Она чуть не разразилась громким, мрачным смехом, представляя смятение противника Эриса, который чувствовал удар, резким движением вытаскивал клинок из кости, рукой ощущал звон и знал, насколько сильно он ударил, — и вот, рана заживает прямо у него на глазах… И действительно, дикий вой, который эхом разнёсся над рощей, вполне мог принадлежать этому солдату. А вы думали, что обрушили все возможные кошмары на Порифорс, и сидели себе спокойно. Теперь смотрите, чем Порифорс отплатит вам. Мы выстоим, мы выстоим.

Ещё совсем недолго.

Иста снова попыталась рассмотреть то, что происходило под сенью деревьев. Она могла проследить за движением Эриса среди палаток по крикам ужаса, которые испускали враги при виде его бледного лица и смертоносного клинка. И по вихрям белого огня, рвущимся вверх там, где он прошёл. Он уже лишился коня; Иста не могла точно сказать, когда это произошло. Оставалось надеяться, что он не один, что есть ещё кто-то, кто прикроет его со спины.

Думаю, теперь он всё же один.

Сзади донёсся странный вязкий звук. Она оглянулась и увидела, что её помощники изо всех сил прижимают тряпки и повязки к животам Иллвина и Каттилары. Это арбалетный выстрел. Интересно, Эрис вынул стрелу и бросил её в изумлённых противников или оставил её на месте, словно эмблему. Для любого другого, в любое другое время, удар был бы смертельным. Скоро этих ударов станет больше. Клянусь богами, ди Льютес знает, как умереть трижды, и даже три раза трижды, если нужно.

Она упала на колени рядом с парапетом, цепляясь пальцами за камень.

Ей казалось, будто огромный тёмный ледник, ледяная плотина в её душе начала таять, словно на неё обрушился жар тысячи летних солнц. Лёд раскалывался, рассыпался на части. И неизмеримо глубокое и столь же широкое озеро льдисто-зелёной воды поднималось выше, выжидательно волновалось от края до края, тревожа воду от самой кромки до необозримых глубин. В парадном дворе я передала благословение тебе. Но теперь ты вернул это благословение мне. Мы обменялись спасением. Пятеро богов следят за нашими деяниями в этот предрассветный час.

Вы, пятеро, должны внушать нам благоговейный страх. Но, мне кажется, и мы должны внушать благоговейный страх Вам.

— Семь, — прошептала она вслух.

Но потом что-то пошло не так. Задержка, а затем отступление. Много, слишком много искорок душ металось вокруг него. Теперь он окружён, путь к бегству отрезан. Десятки врагов, что бежали прочь, возвращаются; воодушевлённые собственным количеством, они набрались смелости сразить его.

В кругу врагов твой Отец приготовил для тебя пир, за тем столом, который Он накрыл для тебя так давно. Всё перед тобой…

Ещё один вязкий звук и ещё. Сзади раздался резкий голос Лисе:

— Леди, слишком много ран! Вы должны остановить это! — Ди Кэйбон напряжённо прогрохотал:

— Рейна, помните, вы обещали лорду Эрису, что Каттилара будет жить!

А некий толстый бог обещал жизнь Иллвина мне, если я не подведу Его. Если мы оба останемся в живых. Данный богом любовник, упрямый и наглый, как облезлый бродячий кот, сумевший втереться мне в доверие. Только если я буду продолжать его кормить.

Она посмотрела через плечо. Тело Иллвина подпрыгнуло вверх, подброшенное мощным ударом, пришедшимся Эрису в спину, и Горам, с безумным выражением лица, перевернул хозяина на живот, чтобы осмотреть алую дыру. Белая кисть Каттилары отделилась от руки, и Лисе бросилась останавливать фонтан крови.

Время пришло. О да, время пришло. Иста схватила поток белого пламени, несущийся у неё мимо плеча. Струя оборвалась. Белые брызги посыпались в разные стороны из её сжатого кулака. Фиолетовый канал распался. Белый огонь, постоянный спутник её внутреннего зрения в последние дни, иссяк.

Неуверенная тишина, а затем в тени рощи раздался нелепый, истеричный вопль триумфа, несущийся из полусотни джоконских глоток.

Ледяная плотина взорвалась. Стена воды ринулась вверх, достигла верхней точки и рухнула вниз, размывая берега, разнося границы души всё шире и шире, вымывая накопившиеся за всю жизнь камни, булыжники, комки сгнившего мусора. Всё это, кипя и рыча, изливалось вовне. Иста широко раскинула руки, открыла рот, отправляя прошлое в небытие.

Серая нить, практически исчезнувшая из виду в ярких вспышках, уплотнилась и достигла размеров туго натянутого каната. Этот канат стал двигаться сквозь её новую, расширенную, душу, всё быстрее и быстрее, до тех пор, пока не начал словно бы дымится от трения, как перегруженная плетёная верёвка, которая вот-вот загорится. В какую-то секунду удивлённая, бьющаяся в агонии и пребывающая в экстазе душа Эриса прошла сквозь неё.

Да. Все мы, каждое живое существо — врата между двумя царствами: царством материи, которое дарует нам рождение, и царством духа, где мы рождаемся в смерти. Эрис упустил свои врата, навеки потерял дорогу к ним. И мне было дано ненадолго уступить ему свои. Но такой великой душе врата нужны просторные: так вбей мои створки, сломай мои стены, проложи широкий путь и беспрепятственно войди, я позволяю тебе. И прощай.

— Да, — прошептала Иста. — Да.

Он не оглянулся. Представляя, что он увидел, переступив порог, Иста совсем не удивилась.

Всё окончено, Сир. Надеюсь, вы сочтёте, что я выполнила своё задание хорошо.

Она не слышала голоса, не видела светящегося силуэта. Но ей показалось, будто бы кто-то ласково коснулся её лба там, где болело и ныло уже столько часов подряд, будто бы голову стягивал плотный железный обруч, — и боль ушла. Конец боли был словно утреннее пение птицы.