Варя не чувствовала ног и рук, то ли от страха, то ли от перенапряжения.

«А как же Спиридон целую ночь простоял в могиле со змеями?» — она снова вспомнила рассказ старика.

«Господи! О чем я думаю?! Какая могила?! Меня укусила змея, я умираю! Это просто предсмертный бред! Но как же Спиридон? Ведь он был рядом. Он все видел, значит, он спасет меня! Мы развешивали на просушку целебные травы. Спиридон разбирается в противоядиях… И еще Гоша, должен вернуться Гоша! И почему я все так отчетливо помню? Мои мысли вовсе не похожи на бред».

Варя открыла глаза.

Небо. Высокое, голубое, с единственным облачком прямо над головой.

Солнце перевалило за полдень.

Значит, она была без сознания больше часа. Но где была?

Спиной она чувствовала, что лежит на чем-то плоском, жестком и твердом. Камень? Каменная плита?

Гробовая тишина, нарушаемая только шорохом змеиных тел.

«Камень, змеи… каменная плита… Капище?!» — вдруг вспомнила она.

Но как? Почему?

— Спиридон!

Она услышала звук чьих-то шагов и беззвучно заплакала, слезы сами полились из глаз.

— Очнулась… — раздался знакомый голос, и Варя вздрогнула, даже слезы мгновенно высохли.

Над ней склонилось его лицо: равнодушное, бесстрастное, желтоватые глаза взглянули холодно. Дэн распорядился:

— Свяжите и отнесите в тень, а то не доживет…

Да кто он такой???!!!

— Немедленно отпустите меня! — потребовала Варя. — Слышите?

— О, да она еще и бунтует, — бесстрастно констатировал Дэн.

А над Варей уже склонились девчонки: Стю и Римма. Они поглядывали на Варю, тихонько хихикали, посвистывая. Нет, не посвистывая, а… Варя догадалась, они так общались между собой и со змеями. Змеи послушно оставили Варю, сползли с нее, освободив руки и ноги. Варя судорожно глотнула воздуха, захлебнулась, закашлялась, попыталась встать. Но девчонки навалились, связали, не обращая внимания на ее слабые попытки высвободиться.

— Не дергайся, — посоветовала Стю.

— И зачем ты убежала, Варюш? — спросила Римма. — Глупо, честное слово.

— Вы пожалеете, пожалеете, — из последних сил билась Варя.

Ее подхватили за руки и ноги, понесли куда-то, но недалеко. Уложили на траву. Римма рывком приподняла голову, приставила к губам бутылку с водой. Варя пила жадно, захлебываясь, вода текла по подбородку и груди… Остаток Римма вылила ей на голову.

— Ну вот, — сказала удовлетворенно, — до ночи протянешь.

И снова засвистела-зашипела, собирая змей-охранников.

«Выходит, змей все-таки возможно дрессировать, — совсем не вовремя пришла мысль в Варину голову. — О чем я думаю?! — спохватилась она. — Надо хотя бы понять, чего они от меня хотят? И где Спиридон? Если они на нас напали у его хижины, то, возможно, его уже нет в живых… Ужасно! А Гоша? Они поджидали его на турбазе? Он тоже попал в ловушку?»

— Кто вы такие? — собравшись с силами, спросила Варя. — И чего хотите от меня?

Девчонки переглянулись и усмехнулись.

— Ого, ты еще и любопытна? — Стю смотрела насмешливо. От прежнего дружелюбия не осталось и следа. А может, его и не было? Может, Варя все придумала?

— Кажется, я задала простой вопрос, — она решила не сдаваться. — Не хотите отвечать или боитесь? — Она насильно улыбнулась, пусть не думают, что она испугалась. — Так позовите вашего тренера, или кто он у вас там…

— Много чести, — прошипела Стю.

— Вот, теперь ты стала сама собой, — не осталась в долгу Варя. — А то строила из себя…

Стю скользнула к ней, приблизила лицо и прошипела:

— Много себе позволяешшшшь!

Ее глаза, такие же золотисто-желтые, как и у Дэна, смотрели не мигая, и еще у нее были вертикальные зрачки. Лицо как бы вытянулось вперед, нос сплющился, верхняя губа приподнялась, обнажая два чуть загнутых клыка…

— Стю! — окликнула ее Римма.

Та медленно, словно нехотя, обернулась.

— Осссстафффь ее, — прошипела Римма.

Это все, что удалось разобрать Варе.

— Вы не люди! — выдохнула Варя.

— Конечно, не люди, — насмешливо согласилась Римма.

Далее Римма не удосужилась говорить по-человечески. Они общались шипящим свистом, перестав обращать на Варю внимание, как будто ее здесь и не было.

«Сама призналась! — с ужасом подумала Варя. — Не люди, но кто? Инопланетяне? Змееногие девы? Чушь! Бред! Не может быть! Ага, не может… Валяешься тут связанная по рукам и ногам, возле тебя два существа общаются по-змеиному, вокруг полно змей, и все это происходит наяву, и по-прежнему невозможно ничего понять. Поневоле поверишь чему угодно. Эй, где ты, дядька Спиридон? Где ты, змеиный пастух? Неужели они убили тебя?!»

Варя изо всех сил рванулась, веревки впились в кожу. Она закричала. И почти сразу к ней подскочили, сунули в рот скомканную тряпку. Варя успела цапнуть мучительницу за палец. Остро пахнуло чем-то нечеловеческим, звериным, мускусным… Не хватало воздуха, Варя задыхалась, но продолжала биться, пока не потеряла сознание.

Над головой висел ярко-оранжевый лунный диск, огромный, вполнеба. Варя смотрела на него и думала о том, что такой луны не бывает, такую луну рисуют на декорациях к спектаклям о нечистой силе.

Она пришла в себя под вечер. Мучительницы снова дали ей воды, но в разговоры больше не вступали. А Варя была уже так слаба, что почти не сопротивлялась, время от времени она проваливалась в забытье, где бродили смутные образы и тонули звуки. Потом один звук стал отчетливее, как будто ветер завывал в трубе, такой тоскливый, однообразный. К нему прибавился другой, негромкий, но ритмичный: «тум-тум-тум-тум». Глухо, как деревом по дереву.

Через какое-то время она почувствовала, как ее подхватили и снова потащили куда-то. А когда Варя пришла в себя, то увидела оранжевую луну, какой никогда не бывает в реальности… оранжевое пятно луны, фиолетовая мантия Дэна, черные тени, сплетающиеся тела змей, красные всполохи, вертикальные зрачки не мигая смотрели прямо в душу…

«Скорее бы все это кончилось, — текли вялые мысли, — смерть — она какая? Если бы сейчас просто уснуть и больше не просыпаться…»

Хотелось погрузиться в блаженное забытье, без мыслей, без чувств, без образов. Не было ни страха, ни сожаления, только страшная усталость и еще безразличие, абсолютное безразличие и покорность. Пусть все идет как идет…

Звук усилился. Тянущие звуки ввинчивались в мозг, ритм глухих ударов стал громче, отчетливее.

Заломило в висках, нестерпимо, до тошноты. Варя повернула голову и увидела людей, плотно обступивших жертвенник. Они стояли, чуть покачиваясь из стороны в сторону, в такт монотонному ритму.