— Именно их разговор подслушал ис Тормен, — добавил Никита.

— Она сталкивалась только с этими тремя? — насторожился пестрый керси, почему-то это показалось ему крайне важным.

— Нет, были еще некие Хищник, Воин, Хитрец, Ловкач, Наглец и Зверь. Но что значат эти обозначения мы не поняли. Наверное, личные особенности. Ведь первых трех граф видел именно в образе благообразного бородатого дедушки, строгой безэмоциональной дамы и мелкого, наглого, юркого шута.

— Что-то мне все это напоминает… — задумчив протянул Тальки, потеребив себя за мохнатое ухо. — Это… Точно!

— Что именно? — насторожился Кержак.

— Очень похоже пантеон планетарных богов какого-нибудь малоразвитого мира, — задумчиво ответил пестрый керси. — Причем паразитарных богов, требующих жертв, они обычно отмирают при принятии единой религии Творца в том или ином виде. А что, если паразиты сумели выжить, каким-то образом выбрались в большой космос и начали ломать под себя уже не одну планету, а все мироздание? Для них такое отношение к разумным обычно. Паразиты только себя считают кем-то важным и достойным уважения, все остальные для них всего лишь еда, а с едой не разговаривают, ее едят.

— Не дай Создатель такого кошмара! — сглотнул образовавшийся в горле комок старый орк. — Если ты прав, это попросту страшно! Если паразиты сумели развиться до такого уровня, то это опасно для всех, всегда и в любой вселенной! Вижу, вы не понимаете…

Он тяжело вздохнул и продолжил:

— Дошедшие до уровня божества бывают нескольких типов, но их можно условно подразделить на три. Первый и самый лучший — это великие Мастера, дошедшие до божественного уровня своим трудом и упорством. Маги, ученые, музыканты, инженеры, у которых было множество поклонников, которые своей верой, а сила веры способна на очень многое, позволили своим кумирам стать богами. Такие иногда даже минуют уровень богов, сразу становясь демиургами. Или Мастерами Дорог, они же Странники. Или еще кем-то. Второй тип — ни то, ни се. Чаще всего это по-настоящему великие маги, достигающие божественности при помощи длительного накопления силы и ритуалов, но ни в коем случае не кровавых. Но их беда в том, что они довольно часто теряют потенциал развития, не имея стимула к нему, и очень скоро, через каких-то несколько тысяч лет, от скуки закукливаются, постепенно становясь ничем и растворяясь в мироздании. Только два-три процента из таких находят стимул и идут дальше, не более, насколько мне известно.

— А третий тип? — подалась вперед Тина, ее рассказ старого орка почему-т оочень взволновал, настолько, что комок в горле встал.

— Третий… — повторил Кержак, он встал, прошелся, затребовал себе у биокомпа кабинета стакан с каким-то черным напитком и залпом выпил его. — Третий — это самый страшный. И омерзительный. Такие боги достигают божественности при помощи гетакомб. Но их обычно останавливают общими усилиями. Они не успевают развиться, за ними начинают охоту все. Боги, демиурги, ангелы, демоны — да-да, не удивляйтесь, именно демоны, для них подобные твари не менее омерзительны, чем для всех остальных. Я имею в виду, конечно, правильных демонов из нижних миров, а не хищных тварей, которым лишь бы жрать. Но есть еще один вариант, очень гнусный. Именно его ты, Тальки, упомянул. Как я уже говорил, таким иногда идут обычные, ничем не выдающиеся боги, если они развились не из Мастеров, и многие тысячи лет правили каким-то миром, привыкнув к тому, что они выше всех, и уверившись в этом. А тут вдруг люди отказываются от них, самых лучших и прекрасных, предпочитая веру в Создателя. Если эти боги способны обойтись без энергии веры, то они уходят в другие миры. Некоторые гибнут. Некоторые закукливаются. Очень немногие переходят. Но совсем уж незначительный процент, единицы из миллионов, выбирают страшный путь, который обычно приводит их в Бездну. Богов ведь вообще очень мало, теперь сопоставьте количество выбравших такой путь с количеством остальным. Мне известен только один случай, когда три бога пошли им, и натворить они при этом успели немало, прежде чем за ними пришел Палач. Но он не справился, для их нейтрализации пришлось подключаться Контролю и Странникам.

— И что это за путь? — хмуро спросил Тальки, ему почему-то казалось, что рассказ Кержака все же имеет какое-то отношение к сверхам. Только в их случае все намного сложнее.

— Гетакомбы, опять гетакомбы… — хмуро ответил старый орк. — Жертвоприношение населения целого мира, как минимум, совершенное определенным, очень страшным образом. Это дает принесшим такую жертву богам возможность, не превращаясь в Демиургов или Странников, стать чем-то непонятным, но очень сильным. Они словно разносятся по всей вселенной, становятся так называемыми распределенными сущностями, поэтому даже Палачу добраться до них довольно трудно и не всегда возможно. Но у них есть уязвимость — так называемая основа, тщательно спрятанное материальное вместилище части души, при разрушении которого безумный бог уходит на высший суд, где его ждут с нетерпением, его душу бесцеремонно очищают от всех оболочек, после чего следует воплощение в самое низшее существо — либо в червя, либо вообще в амебу. Иначе говоря, их ждет повторение всего пути развития с самого начала. И то, если виновный не натворил слишком много, в этом случае душу без оболочек сбрасывают в Бездну, где она со временем развоплощается. Поверьте, это очень страшная судьба.

— Не особо понимаю, какое отношение безумные боги могут иметь к «сверхам», непохожи эти твари на богов, — покачала головой Тина.

— Да, не слишком похожи, — покивал Кержак. — Но что, если в основе организации «сверхов» находятся именно они? Меня и раньше настораживали их образы. Дедушка, дама и шут? Нет, это неспроста, уверен, что неспроста.

— Но почему таким богам позволяют существовать высшие? — растерянно спросил Тальки. — Как они допускают такой кошмар, как гетакомба? Разве уничтожение населения целого мира не нарушение законов мироздания?

— Нарушение, — подтвердил старый орк. — Однозначное. Даже более того. Но беда в том, что высшие не вездесущи и не всемогущи, как бы ни хотелось обратного. И если сразу после создания гетакомбы и преобразования в безумного бога уйти в особые, находящиеся вне всего сущего пространственно-временные карманы, то там найти беглеца будет очень сложно, если вообще возможно. А самое страшное, что оттуда можно безнаказанно гадить, не переход в реальный мир.

— Что-то здесь не сходится, — отрицательно покачал головой Ник. — Сильно не сходится. Я допускаю, что «сверхи» могут иметь какое-то отношение к безумным богам, но они — далеко не основное.

— А что тогда основное? — резонно спросил Кержак. — Я не делаю однозначных выводов, я пытаюсь разобраться. Тальки, спасибо, что подсказал мысль о пантеоне. Думаю, она важна, хоть и не понимаю пока, каким образом.

— Всегда пожалуйста, — шевельнул усами тот. — Но мне кажется, что стоит подождать до встречи Есеники с эгегором ордена, думаю, после этого очень многое прояснится.

— Вполне возможно, — не стал спорить старый орк. — Отложим пока этот вопрос. Главное сейчас — скорейшая нейтрализация всех доступных нам объектов «сверхов». Полагаю, следует немедленно отдать начальникам экспедиций приказ уничтожить кристаллы в скоплениях, а затем попросить осознающих попробовать выйти в Сеть под нашим контролем из Сфер. И если на них нападут, срочно связываться с эгрегором и выжигать эту плесень с помощью связки Коана уже в нашей галактике.