— Чего ты мне зубы заговариваешь?! — спросил я, но все равно посмотрел в небо. Я увидел там маленький далекий силуэт, что все приближался к нам. Через несколько мгновений я охнул от изумления.

— Икар? Грифон Бестии! Не может быть!

Меньше чем через минуту, грифон приземлился перед нами. Он выглядел немного потрепано. Несколько перьев на шее отсутствовали, как и хороший клок шерсти на кисточке львиного хвоста. Бока украшало несколько свежих не слишком глубоких царапин. Я подошел к нему и поклонился, грифон поклонился в ответ.

— Что с тобой случилось? — спросил я, поглаживая перья на его шее. — Где твоя хозяйка?

Грифон лишь открыл клюв и издал какой‑то непонятный гортанный звук.

— Информативный ответ, — съехидничал Ловкач.

— Икар, можешь доставить меня до Ратуши? А этот шутник, — я указал на Ловкача, — пускай пешком топает.

Грифон кивнул

— Эй — эй, я же пошутил, — замахал руками Ловкач, — вы же не бросите меня здесь одного.

Я ловко запрыгнул в седло и посмотрел на друга:

— Ну, тогда запрыгивай быстрее, нытик. Долго ждать не будем.

— Надеюсь, небо будет к нам сегодня благосклоннее, чем эта ненасытная, жаждущая все большей крови земля, — сказал Ловкач и уже через миг тоже сидел в седле.

Грифон мягко оттолкнулся от земли и, всего несколько раз взмахнув своими массивными крыльями, поднял нас на высоту около сотни метров. У меня снова перехватило дух от высоты, скорости и чувства полета. Я был частью всего этого. Я чувствовал себя свободным, и, казалось, лишь на миг, но все же, обрел покой и забыл обо всех ужасах этого дня. Но, прекрасное наваждение длилось недолго. С высоты птичьего, а точнее грифоньего, полета мы смотрели на пылающий город. Всполохи огня были практически повсюду. Многие здания уже успели сгореть дотла, другие лишь разгорались. Враг не только проводил зачитску от живой силы, но еще и предавал все огню. Какова же была их ненависть к нам? Пожары охватили весь город. Где‑то внизу копошились маленькие фигурки. Вурдалаки, оборотни и вампиры охотились на наших недобитых собратьев, все уменьшая количество тех магов Хаоса, которым удалось пока еще уцелеть в этой резне. Когда‑то, я думал, что реки крови — это фигуральное выражение. Но сейчас, видя, как вода в городских каналах стала алой, я почувствовал приступ тошноты. Дети, студенты, простые работники фабрик, теплиц, исследовательских центров — все эти маги, которые были неприспособленны к битвам, не имели соответствующих навыков и опыта — их разрывают на куски все эти бесчисленные монстры, наводнившие наш город. Это уже не битва, это резня. А наши собратья в Академии, окружены врагом. Лишь вопрос времени, когда их всех перебьют. И я ничего не могу сделать. Я лишь снова с беспомощной злостью сжал кулаки.

Уже через десяток минут мы приземлились на верхней площатке Ратуши. Портал был этажом ниже. Нам повезло, никто из врагов не охранял, кажется единственный в городе, путь к отступлению. Видимо, они просто не догадывались о его существовании.

Я не спешил покидать город. Я, словно чувствовал себя дезертиром. Хоть и понимал, что я уже ничем не могу помочь, не могу что‑то изменить, а моя смерть не принесет пользы никому, кроме врагов. И все же, на душе было очень паршиво. Хотя, что тут удивительного? Я стоял на вершине башни и смотрел, как внутри пламени умирает все, что я любил, как умирает мой мир, унося с собой бесчисленные жизни моих друзей, товарищей и коллег. Я чувствовал, что задыхаюсь. В груди сдавило так сильно, что я начал жадно хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

— Ловкач! Почему мы, маги, не можем жить в мире, понять и принять позицию другого, быть толерантными друг к другу. Чем мы тогда лучше людей?

— А мы и не лучше их! — сказал Ловкач, подойдя ближе и взглянув на город. — Такие же алчные, жестокие, глупые двуногие, как и люди. Ни чем не лучше и не хуже. Но и в нашем мире есть прекрасное, как и в человеческом. Вспомни, каким удивительным был город до того, как его превратили в этот кровавый пылающий ад. Вспомни, сколько приятных радостных моментов ты здесь пережил. И сохрани это здесь! — и Ловкач ткнул указательным пальцем в мой лоб. — И здесь! — и он так же ткнул пальцем в мою грудь, в области сердца. — Только так, ты не позволишь всему этому сгореть до конца, исчезнуть бесследно. Сохрани наш мир, хотя бы в чертогах своего разума, в своем дворце памяти!

Я с удивлением посмотрел на друга! Никогда его не видел таким. Мне казалось, он вообще не способен быть серьезным. Но сейчас он явно не шутил. Он лишь молча смотрел на город. И на лице его нельзя было разгадать никаких чувств.

— Да! Я сохраню! — твердо ответил я. — Но, сохрани и ты!

— Обязательно, — и Ловкач улыбнулся, впервые за долгое время в его улыбке не было боли.

А я снова посмотрел вниз. Нет, не такой я тебя запомню, Заря Хаоса. Людные улицы, веселые экстравагантные жители, толпы жизнерадостных студентов и молодежи, влюбленные парочки в цветущих садах и скверах, медленно плывущие по водным каналам парусные лодки, декоративные кареты и мерный цокот копыт, зазывающие блеском лавочки разных магазинов с диковинками, узенькие мощеные камнем улочки и широкие проспекты, архитектурные красоты всех возможных эпох, запах сдобных булочек и хорошего кофе и манящие ночные огни пабов, казино, кабаре, цирка и луна — парков развлекательного сектора. Вот что отстанется в моей памяти навсегда. А эти реки крови, это багровое небо с раскатами молний и ударами грома, эти пожары и крики умирающих — все это будет являться разве что в моих кошмарах, но нигде больше.

Я все смотрел и смотрел на погибающий город, захлебнувшийся в кровавой агонии. Пламя, багрянец неба, кровь, и алое зарево — не думал, что бывает так много оттенков красного. В этот день мы все осознали, как хрупка наша иллюзия безопасного мира. Мы, маги Хаоса, жестоко поплатились за свою жажду свободы, за свой анархизм, за то, что всегда гнули свою линию и были теми, кем хотели быть. Или мы просто заигрались с черным пламенем Хаоса и оно сожгло нас дотла? Кто‑то, быть может, сказал бы, что мы слишком долго смотрели в бездну, и бездна посмотрела на нас. Но, как бы там ни было, на этом наша история, история магов Хаоса, закончилась навсегда. В будущем еще будут попытки восстановить школу, но все они потерпят фиаско. Были ли мы террористами и угрозой обществу? Или же мы были исследователями — экспериментаторами, любящими изучать эту такую динамичную, переменчивую и интересную вселенную? А может, мы были просто сборищем не взрослеющих инфантильных детей, заигравшихся в Хаос, или организацией идейных анархистов, или кем‑то еще? Это уже не важно! Никто больше не узнает наверняка, ведь историю, как известно, пишут победители. И вскоре в книжках по истории магии, большинство из которых пишется магами школы Порядка, появится удобная и практичная "правда" о существовании и падении школы Хаоса! Но и это не важно! Какой‑то историк нашего мира, однажды напишет об этой битве, которую впоследствии прозовут Великой Жатвой Хаоса. Как позже выясниться, это была самая масштабная битва между магами за всю историю существования мира. Она забрала около семидесяти тысяч жизней (это не считая гулей, демонов, кибер ангелов и прочих монстров), что в общей сложности составляет почти одну десятую живущих на земле магов. Кому нужна была эта мясорубка, мне еще предстоит понять. Но даже это все не важно. А что же важно? Наверное, то, что мы, маги Хаоса, жили на этой земле, мечтали и любили, сражались и верили, надеялись и страдали, и не переставали верить в свои идеалы свободы, равенства и совершенствования. Может, о нас и забудут, но сам я никогда не забуду. Надеюсь, это то, что важно.