что я о ней знаю, было из рассказов Дэма и Дина. Говорят, она была…очень миролюбивой и доброй. Она в 25 лет получила титул Короны Обливиона — в то время это был рекорд, ведь обычно Коронами становились маги старше 70 лет. После нее только ее ученик, наш святой рыцарь-облив, побил ее рекорд и смог стать короной в возрасте 20 лет. Так что смею предположить, что она имела авторитет среди архимагов. Да и по способностям Дэмиана можно понять, насколько могущественным магом была Хистерия. Жаль, что…ее сила не смогла ей помочь выжить. Любовь погубила ее. Да и…не только ее, если вспомнить те годы…

Он снова вернулся к воспоминаниям о своих друзьях и замолчал, грустно уставившись на сад. Рин же не знала, что ей делать. Как ей поднять ему настроение? Вообще-то ей безразлично его прошлое, но…ей тяжело смотреть на такое его состояние.

Интересно, почему? Неужели он уже стал ей дорог?

Она молча подошла к нему и встала плечом к плечу.

— Я никогда не понимала красоты цветов. Но моя мама их обожала.

Джек с любопытством уставился на ее профиль.

— Значит, твоей маме очень нравились цветы? А…то есть, были дороги?

— «Нравились»…то же, что и «дороги»? — спросила она, посмотрев на него в ответ. — Думаю, да. Она была из клана Джин, что жили на севере. Она рассказывала, что в ее отчем доме росли лишь камелии, и они были ее «друзьями». Когда она переехала в столицу, многие зрители, перед которыми она танцевала, осыпали ее бутонами различных цветов, из которых она делала разные безделушки: закладки и украшения. А потом…отец в качестве свадебного подарка подарил ей сад между Дворцом Правосудия и Великим Храмом. Она лично о нем заботилась.

Вампир вспомнил, что действительно в том месте был заброшенный сад, за которым уже много лет никто не присматривал.

— Ты не хотела заняться этим садом в память о ней? — с интересом спросил он.

— …я…жила пять лет на пике, вдали от дома. Да и…я разве похожа на человека, который в этом что-то понимает?

Он усмехнулся. И действительно, хоть она и выглядит хрупкой, но ее интересы далеки от того, что обычно нравится девушкам.

— Камелии, да? Действительно чудесные цветы. — с улыбкой сказал он, аккуратно трогая первый попавшийся красный цветок на клумбе. — В саду Фердинанда их нет, да и я давно не был на севере, потому уже забыл, насколько они красивы. Твое кодовое имя ведь тоже имеет значение «камелия». Это в память о твоей матери?

Девушка неловко кивнула.

— Моя мама хотела назвать меня Цубаки, когда я родилась.

Он удивленно распахнул глаза.

— Серьезно?

— Мгн. Ты наверняка знаешь, какое отношение бывает к родившимся в семьях военных дочерям. Мы рождены только для того, чтобы нас выгодно отдать замуж в другую знатную семью. Потому мама, когда узнала, что ее первенец — девочка, хотела назвать меня Цубаки. Ведь камелии — это цветы, которые выглядят красиво, но не имеют запаха. Словно украшение, не имеющее ничего, кроме лица.

— Подожди, это тебе твоя мама сказала? — нахмурился он, услышав этот бред. Девушка удивилась.

— …мне это сказали служанки, когда я была еще маленькой. Мама никогда не упоминала, что хотела назвать меня как-то иначе. Я только знаю, что имя «Рин» дал мне отец. Он говорил, что я родилась в зимний день, когда растаяли снега на севере*. Это редкое явление, потому меня так и назвали.

Джек промолчал. Что ж, ее имя ему нравилось больше, чем «Цубаки».

Она снова посмотрела на него и удивленно подняла бровь, заметив, как помрачнело его лицо.

— Почему ты разозлился?

— Потому что какие-то идиоты посмели оскорбить тебя и твою мать, а ты даже этого не поняла. — вздохнул он. — Как можно спокойно относиться к тому, что тебя сравнивают с камелией и называют бесполезной, чье единственное предназначение — выйти замуж?

— Потому что это нормально в моей стране. Как видишь, моя мама тоже этого не избежала. И я вряд ли избегу, так что… — ответила она. Тогда он схватил ее за плечи и развернул к себе.

— Рин.

Она опешила, проглотив все слова, которые хотела еще сказать.

Только что он назвал ее по имени. Впервые с момента их знакомства.

— Никогда не говори об этом, как о норме. Ты сама говорила, что Кассандрика — свободная страна. Ты вольна жить так, как хочешь ты, а не как хотят люди вокруг тебя. Ты уже довольно сильно сломала стереотипы своим существованием, так можно ли сказать, что ты повторишь судьбу других?

Она не была в силах что-либо ответить. Тогда он усмехнулся.

— Да и вряд ли твоя мама захотела бы назвать тебя «Цубаки», потому что не была рада тому, что у нее родилась дочь. Настоящая мать всегда будет любить свое дитя. Наверняка она хотела тебя так назвать, потому что камелии были для нее воспоминанием о доме, о чем-то теплом и родном. Ты сама сказала, что ей пришлось покинуть отчий дом, чтобы выжить, но мы всегда привязаны к месту, где жили долгое время. Наверняка она очень скучала по своей малой Родине.

К моменту, как он закончил свою пламенную речь, он пришел в себя и увидел, что девушка просто замерла, как статуя, словно не веря тому, что слышала.

— Джек, ты?…

Он откашлялся, слегка покраснев.

— Ну, я хотел сказать, что…Цубаки тоже неплохое имя. Но твое имя мне нравится намного больше. Рин. Оно очень красивое. Подстать тебе.

Он широко улыбнулся с хитрой искрой в глазах, и девушка удивленно подняла брови.

Ну и как ей на это реагировать? Сначала назвал по имени, а потом его расхвалил? Еще и сказал, что ее имя ему нравится…то есть оно ему дорого? Или у этого слова есть другие значения? То, что говорила Мия: «любить, но в меньшей степени»?

И вообще, чего он добивается такими действиями?

Тогда она решила попросту избежать неловкой для себя ситуации.

— А я даже не знаю, как относиться к твоему полному имени. Я уже привыкла к именам «Джек» и «Чжи Кан», а теперь ты еще и «Джакасис». - отвернула она голову.

— Кхы-ы, Рин! Опять ты момент портишь! — тут же надулся он, а затем резко что-то смекнул и усмехнулся. — Или же ты…просто смутилась и попыталась перевести тему, чтобы не отвечать на мои слова?

Ее брови дернулись, и она поджала губы.

— Ничего подобного. Нам нужно искать Миру, если ты забыл.

— Нет, стой-стой, сначала договорим. Неужели тебе не нравится, что я называю тебя по имени?