– Я подумал, что мы поедим на кухне, – сказал он.

Вот вам и свечи, но разве это имело значение? Пока она с ним, она сияла так, что света хватит на весь этот чертов пентхаус.

Ривендж взял ее за руку и потянул за собой через столовую и вращающуюся дверь для слуг. Кухня, очень урбанистическая и элегантная, была заставлена черным гранитом и нержавеющей сталью. На одном конце длинного обеденного стола, под навесом, лежали два набора столовых приборов, а рядом стояла пара стульев. Горела белая свеча, пламя лениво мерцало на верхушке воскового пьедестала.

– О, пахнет фантастически. – Она скользнула на один из стульев. – Итальянская кухня. А ты говорил, что умеешь готовить только одно блюдо.

– Да, я тут вкалывал на кухне, как раб. – Ривендж эффектно повернулся к духовке и достал из нее плоский противень с...

Элена расхохоталась:

– Пицца Французский Хлеб[139].

– Для вас все самое лучшее.

– ДиЖиорно[140]?

– Конечно. И я раскошелился на высшую категорию. Думаю, ты можешь убрать из нее все, что тебе не нравится. – С помощью пары серебряных щипцов он положил кусочки пиццы на тарелки, а затем вернул противень обратно в духовку. – У меня есть красное вино.

Когда он взял бутылку и подошел к ней, Элена могла лишь смотреть на него и улыбаться.

– Знаешь, – сказал он, наполняя ее бокал, – мне нравится, как ты смотришь на меня.

Она спрятала лицо в ладонях.

– Не могу удержаться.

– И не пытайся. От этого я чувствую себя выше.

– А ты и так не маленький. – Она попыталась взять себя в руки, но ей хотелось захихикать, когда он наполнил свой бокал, поставил бутылку на стол и сел рядом с ней.

– Приступим? – сказал он, взяв нож и вилку.

– О, Боже мой, я так рада, что и ты это делаешь.

– Делаю что?

– Ешь пиццу ножом и вилкой. Мне было так тяжело с другими медсестрами... – она не закончила предложение. – Ну, во всяком случае, я рада, что есть кто-то, похожий на меня.

Когда они оба принялись за еду, было слышно, как хлебная корочка хрустит под ножами.

Ривендж подождал, пока она проглотит первый кусочек, а затем сказал:

– Расскажи мне, как продвигаются твои поиски работы.

Он выбрал отличный момент, потому что она никогда не говорила с набитым ртом, так что у него было время, чтобы продолжить тему.

– Позволь мне позаботиться о тебе и твоем отце, пока у тебя не появится другая работа, на которой ты сможешь получать столько же, сколько в клинике. – Она начала качать головой, но он поднял руку. – Подожди, просто подумай об этом. Не веди я себя, как последняя задница, ты бы не сделала то, что сделала, и тебя бы не уволили. Так что будет справедливо, если я заглажу свою вину, и, если это поможет, подумай об этом с юридической точки зрения. Согласно Старому Закону я обязан тебе, а я очень законопослушный гражданин.

Она вытерла рот салфеткой.

– Просто это кажется... таким странным.

– Потому что кто-то помогает тебе вместо того, чтобы наоборот вредить?

Ну, черт возьми, так и было.

– Я не хочу тобой пользоваться.

– Но я сам предлагаю помощь, и поверь, я могу себе это позволить.

Это точно, думала Элена, рассматривая его шубу, массивные серебряные приборы, фарфоровые тарелки и…

– У тебя прекрасные манеры, – прошептала она без какой-либо на то причины.

Он помолчал.

– Воспитание моей матери.

Элена положила руку на его массивное плечо.

– Могу я еще раз сказать, что очень сожалею?

Он вытер рот салфеткой.

– Есть кое-что получше, что ты можешь для меня сделать.

– Что?

– Позволь мне позаботиться о тебе. Чтобы ты могла искать работу, которая тебе будет нравиться, которой ты захочешь заниматься, а не хваталась безумно за первую попавшуюся, лишь бы иметь возможность платить по счетам. – Он поднял глаза к потолку и положил ладони себе на грудь, как будто пребывая в очень подавленном состоянии. – Это бы так облегчило мои страдания. Ты и только ты в силах спасти меня.

Элена рассмеялась, но не смогла до конца поверить в его веселость. Она чувствовала, что за всем этим скрывается боль; о ней говорили тени под его глазами и напряженная челюсть. Было ясно, что только ради нее он старается делать вид, что все нормально, и, хотя она очень ценила это, Элена не знала, как заставить Ривенджа прекратить притворяться, не надавив на него.

Они до сих пор были чужими друг другу, не так ли? Несмотря на то время, которое они провели вместе за последние пару дней, что ей на самом деле было известно о нем? Его родословная? Рядом с ним или же во время телефонных разговоров у нее возникало чувство, что она знала все, что нужно… но реально, что связывало их?

Он нахмурился, опустил руки и снова начал нарезать свою пиццу.

– Не ходи туда.

– Прошу прощения?

– Я о том, куда уводят тебя твои мысли. Это место не для нас с тобой. – Он отпил вино. – Не хочу быть грубым и читать твои мысли, но я улавливаю, что ты чувствуешь, и это отдаленность и холод. Не то, что мне нужно. Не тогда, когда это касается тебя. – Его аметистовые глаза смотрели прямо в ее. – Ты можешь доверить мне заботу о себе, Элена. Никогда не сомневайся в этом.

Глядя на него, она поверила ему на все сто процентов. Абсолютно. Безоговорочно.

– Да. Я верю тебе.

Что-то мелькнуло на его лице, но быстро исчезло.

– Хорошо. А теперь, заканчивай свой ужин и приходи к осознанию того, что моя помощь – именно то, что тебе нужно.

Вернувшись к еде, Элена медленно резала и жевала пиццу. Закончив, она положила серебряные приборы на правый край тарелки, вытерла рот и сделала глоток вина.

– Хорошо, – она взглянула на него. – Я позволю тебе помочь мне.

Когда он широко улыбнулся, потому что добился своего, она поумерила его радостное удовлетворение.

– Но на определенных условиях.

Он засмеялся.

– Ты накладываешь ограничения на подарок, предназначенный тебе самой же?

– Это не подарок. – Она смотрела на него очень серьезно. – И только до тех пор, пока я не найду любую другую работу, а не работу моей мечты. И я хочу отплатить тебе.

Его удовлетворение слегка померкло.

– Мне не нужны твои деньги.

– И я чувствую то же самое относительно твоих. – Она сложила салфетку. – Я знаю, ты не бедствуешь, но это единственный способ для меня принять твою помощь.