Догадался, что за профессия может быть у этого человека?…Ну, так я тебе подскажу: это дух, а не человек. Он — призрак… Я, конечно, шучу…

Но он пока не пришел. И можно еще немного повоспоминать.

На чем мы остановились?

I. О Феликсе, влюбленном в Юлию Младшую, о его внезапной ссылке, Вардий мне в несколько приемов рассказывал в июне и июле… Напомню тебе год. Консулами тогда были Секст Апулей и Секст Помпей… Как видишь, Помпей славно выслужился перед сильными мира сего: вслед за изгнанием Юлии и высылкой Пелигна он получил пост наместника во Фракии, а через пять лет стал консулом… Стало быть, в консульство двух Секстов и, как ты любишь исчислять, в семьсот шестьдесят седьмом году от основания Города… Ты, конечно же, помнишь, что произошло в четырнадцатый день перед сентябрьскими календами?.. Да, нас всех покинул и из полубогов стал богом Гай Юлий Цезарь Октавиан Август.

Не буду вспоминать об этом скорбном событии. О нем столько говорили и до сих пор говорят, и почти все наши историки описали, публикуя свои сочинения или скрывая их, что называется, за семью замками. И если я сейчас начну вспоминать, то, как со мной водится, быстро увлекусь и стану анализировать различные версии его смерти, или гибели, или… Особенно в свете последних событий… Вот видишь, уже почти начал…

Скажу о другом: к нам в Новиодун вести из Рима доходили обычно за пятнадцать, за двадцать дней. А тут пришли всего за четыре дня! И вот каким образом: в десятый день до сентябрьских календ Гней Эдий Вардий пригласил к себе двух городских дуумвиров и других влиятельных людей города и, когда они все собрались, с трудом сдерживая рыдания, но пустив по своим круглым щечкам две крупные и медленные слезы, сообщил о кончине Августа, а потом, стряхнув слезы с лица и благодарно вздохнув, объявил, что принцепсом сената стал Гай Юлий Цезарь Тиберий Клавдий Нерон, наследник божественного Августа и сын добродетельной Ливии.

На следующий день в нашем городском храме утром совершена была тризна по усопшему Цезарю, а вечером были принесены жертвы и воспеты гимны Юпитеру и всем великим богам, дабы они даровали благоденствие Римскому государству, здоровье и благополучие принцепсу Тиберию и матери его Ливии, вдове нового бога.

А еще через день Вардий уехал из Новиодуна, но не на юг, в сторону Рима, а на север, по направлению к Германии.

II. Гней Эдий отсутствовал до октябрьских нон, то есть почти полтора месяца. Так что известия о двух других смертях — гибели Агриппы Постума на Планазии и кончине Юлии Старшей в Регии — достигли нас в его отсутствие.

Юлии тогда был пятьдесят один год, Агриппе — двадцать четыре.

Разного рода слухи почти тут же поползли — много людей тогда двигалось через Лусонну в Германию, и некоторые из них заворачивали к нам в Новиодун… Но мы ведь договорились: я не вспоминаю и не комментирую. А ты, Луций Сенека, мудрейший из римлян, и без меня всё прекрасно знаешь.

III. Гней Эдий Вардий, как я уже говорил, вернулся в Новиодун в октябрьские ноны. И на следующий день вызвал меня к себе.

О своей поездке в Германию он мне ничего не рассказывал. Сказал лишь, что путешествовал по Рейну, на корабле и в некоторых местах на лошади. И тут же перешел к моей персоне:

— Как ты знаешь, у меня нет детей. А ты мне — как сын… Скажу более: после того, как я надел на тебя взрослую тогу, я тайно от тебя навестил твою мать и сообщил ей о своем желании тебя усыновить. Она онемела. Я решил, что от радости и от благодарности. Но она, когда онемение у нее прошло, сказала: «Нет, это невозможно». Я стал ее успокаивать. Вернее, я думал, что я ее успокаиваю. Я объяснял ей, что человек я весьма влиятельный, что мне ничуть не повредит, если я усыновлю сына «предателя Отечества», что, сделав тебя своим приемным сыном, я тем самым сниму с тебя тот позор, который ты на себе носишь, верну тебе гражданские права, ну, и так далее. Она меня очень внимательно слушала и даже кивала в ответ головой. А когда я закончил, снова произнесла: «Нет. Это невозможно». — «Почему?» — удивился я. «Потому что отец его герой, а не предатель», — ответила она, твоя Лусена. «Герой. Конечно, герой. — Я снова стал ее успокаивать. — Но он ведь погиб. А мальчику твоему нужен отец. У нас, в Риме, процедура усыновления часто используется, в том числе и при живых отцах»…Знаешь, что она мне ответила? Она сказала: «Я не римлянка по рождению. У нас в Тартессии, где я родилась, отцов не меняют. Ни живых, ни тем более мертвых. Отцов боги дают, а не ваши подлые законы»…

— Она мне наотрез отказала! Она — мне! — воскликнул Вардий, почему-то с торжеством на меня глядя. Потом усмехнулся и добавил: — Но только усыновлять тебя запретила. В остальном она мне всё разрешила с тобой делать. Быть тебе патроном — пожалуйста. Опекуном — никаких возражений.

Это мне сообщив, Гней Эдий повел меня в птичник. Раб подал ему нож, Вардий передал его мне и велел:

— Поймай курицу и отрежь ей голову.

Я никогда до этого не резал куриц. Я в этом честно признался своему патрону и опекуну. А он:

— Знаю, что не резал. Но всегда надо с чего-то начинать. Действуй.

Я быстро представил себе, как я буду «действовать», заранее ужаснулся и ответил:

— Нет, не хочу.

— А ты попробуй!

— Нет, не могу, — сказал я.

— А ты заставь себя!

Я бросил нож, вернее, с силой шмякнул его о землю. И только после этого спросил Вардия:

— Чего ты от меня хочешь?!

Ты знаешь, я человек сдержанный. Но тут я, похоже, рассердился.

Вардий рассмеялся, обнял меня за плечо и вывел из птичника. И пока мы шли от птичника к главному дому, не переставая меня обнимать, объяснял короткими фразами, делая между ними перерывы:

— Я хочу отправить тебя в армию…Отслужив в армии, ты будешь восстановлен в правах…Ты сможешь вернуться в Испанию или продолжать карьеру в Риме…Я тебе устроил небольшую проверку…Я понял, что настоящего солдата из тебя не получится. Как я и предполагал…

Я, как можно вежливее, освободился из Вардиевых объятий и возразил:

— Одно дело резать беззащитную курицу, и совсем другое — убивать врага.

— Значит, человека сможешь убить? — спросил Гней Эдий.

— Человека нет, не смогу. Но врага… германца, который убил моего отца, который, может быть, долго мучил его перед тем, как убить… Это чудовище я не задумываясь убью! С радостью!

— Ну да, ну да, — тут же согласился со мной Вардий и снова обнял меня за плечо.

В доме Гней Эдий вручил мне запечатанные дощечки и стал объяснять:

— Это — мое письмо к твоему будущему начальнику. Зовут его Педон Альбинован. Имя его я тебе несколько раз упоминал, когда рассказывал о Пелигне. Ты найдешь его в Августе Раурике. Послание мое вручишь ему лично…Ты ведь, как я видел, прекрасно сидишь на лошади. Вот и отлично…Педону от меня передашь привет…А чтобы тебе ему приглянуться и войти в доверие, используй три ключика, соблюдай три правила, которые я сейчас тебе сообщу. Правило первое: будь с ним предельно сдержан и никогда и никак не выражай своих чувств, никаких, ни позитивных, ни негативных. Правило второе: старайся с ним больше молчать и очень внимательно слушать. Правило третье: ничему не удивляйся!