Развернувшись, я посмотрел ей прямо в глаза.

— Да, понимаю.

Она сжала губы, борясь с дрожью.

— Хорошо. В таком случае за дело.

Подготовка к инфицированию вирусом заняла меньше трех дней. Ирена Элиотт оказалась профессионалом высочайшего класса и провела операцию без запинки.

В лимузине на обратном пути в Бей-Сити я объяснил, что ей предстоит сделать. Первое время она продолжала внутренне плакать, но по мере того, как я сообщал Ирене детали, она включалась в дело, начиная кивать, одобрительно бормотать, останавливая меня и уточняя какие-то подробности, которые я объяснил недостаточно хорошо. Я показал Ирене список оборудования, предложенного Рейлиной Кавахарой, и она одобрила из него примерно две трети. Остальное, на её взгляд, было ненужным хламом, который используют только лентяи и дураки.

К концу нашего путешествия у Ирены Элиотт больше не осталось вопросов. По её глазам я понял, что она начала мысленно просчитывать каждый свой шаг. Забытые слезинки на щеках высохли, и на лице Ирены застыли сосредоточенная ненависть к человеку, обесчестившему её дочь, и осязаемая жажда отмщения.

Ирена Элиотт полностью принадлежала мне.

Я снял квартиру в Окленде, отнеся все расходы на счет компании «Джэк-Сол». Ирена Элиотт устроилась на новом месте, и я дал ей время выспаться. Сам я отправился в «Хендрикс» и тоже попытался поспать. Правда, без особого успеха. Вернувшись через шесть часов, я застал Элиотт уже расхаживающей по квартире.

Набрав номера, указанные Кавахарой, я заказал то, что попросила Ирена. Необходимое железо прибыло в течение часа. Раскрыв коробки, Элиотт разложила доставленное оборудование по всему полу.

Вдвоем мы прошлись по списку виртуальных борделей, составленному Ортегой, и сократили его до семи заведений. (Ортега так и не появилась. И не связалась с «Хендриксом».)

К середине следующего дня Ирена Элиотт развернула основные системы и наведалась в каждое из семи заведений. После этого список уменьшился до трех позиций, и Элиотт отправила меня ещё за кое-какими покупками. Нужно было отточить программное обеспечение до совершенства; предстояла большая охота.

К вечеру в списке осталось всего два заведения, и Элиотт занялась составлением процедур первичного проникновения. Натыкаясь на сбой, мы отступали назад и сравнивали результаты.

К полуночи цель была определена. Элиотт отправилась спать и проспала подряд восемь часов. Я вернулся в «Хендрикс» и провел ночь в раздумьях. (От Ортеги по-прежнему ничего.)

Купив на улице завтрак, я отнес его в квартиру. Но ни мне, ни Элиотт есть особенно не хотелось.

10.15 местного времени. Ирена Элиотт в последний раз настроила оборудование.

Мы всё провернули.

От начала и до конца операция заняла двадцать семь с половиной минут.

По словам Элиотт, это оказалось так же просто, как помочиться на два пальца.

Предоставив ей разбирать оборудование, я отправился на встречу с Банкрофтом.

— Я никак не могу вам поверить, — резко произнес Банкрофт. — Вы действительно твердо убеждены, что я посещал это заведение?

На лужайке под балконом виллы «Закат» Мириам Банкрофт мастерила огромный бумажный планер, руководствуясь инструкциями, которые выдавал голографический проектор. От ослепительной белизны крыльев резало глаза. Я стоял, опершись на перила. Заслонившись ладонью от солнца, Мириам подняла на меня взгляд.

— Бордель оборудован мониторами наблюдения, — с деланным безразличием произнес я. — Система автоматическая и до сих пор работает, несмотря на преклонный возраст. Сохранились кадры, как вы входите в дверь. Название ведь вам знакомо, не так ли?

— «Поставленный на дыбы»? Разумеется, я слышал об этом заведении, но сам никогда не пользовался его услугами.

Я оглянулся, не отрываясь от перил.

— Вот как. Значит, у вас есть предубеждения против виртуального секса? Вы — ярый поборник реальности?

— Нет. — В голосе Банкрофта прозвучал смешок. — Я ничего не имею против виртуальных форматов, и, кажется, я вам уже говорил, что время от времени прибегаю к ним. Но эту забегаловку «Поставленный на дыбы»… как бы получше выразиться… едва ли можно отнести к наиболее изысканным заведениям подобного рода.

— Вы правы, — согласился я. — Но в какую категорию в таком случае попадает «Закуток Джерри»? Можно ли его назвать изысканным публичным домом?

— Вряд ли.

— Однако это не помешало вам посещать кабинки и развлекаться с Элизабет Элиотт, ведь так? Или в последнее время «Закуток» переживал не лучшие времена, потому что…

— Ну хорошо. — Усмешка в голосе сменилась гримасой на лице. — Я понял, что вы хотите сказать. Можете не продолжать.

Оторвавшись от созерцания Мириам Банкрофт, я вернулся к своему креслу. Мой коктейль со льдом стоял на маленьком столике. Я взял стакан.

— Рад это слышать, — сказал я, тряхнув кубиками льда. — Потому что мне пришлось изрядно повозиться, чтобы разобраться в этой мешанине. В процессе расследования меня похищали, пытали и едва не убили. А девушка по имени Луиза, одних лет с вашей драгоценной дочерью Наоми, поплатилась жизнью только за то, что попалась под ноги. Так что, если вам не нравятся мои заключения, можете убираться ко всем чертям.

Я приветственно поднял стакан.

— Избавьте меня от мелодрам, Ковач, и, ради бога, сядьте. Я ни в коей мере не отвергаю сказанное вами; я просто задаю вопросы.

Опустившись в кресло, я ткнул в Банкрофта пальцем.

— Нет, вы корчитесь как червяк на крючке. Этот случай указывает на ту часть вашей натуры, которую вы сами ненавидите за неуемные аппетиты. Вы бы предпочли оставаться в неведении относительно того, к какому именно программному обеспечению подключались в тот вечер в «Поставленном на дыбы». Вы боитесь, что оно окажется ещё более омерзительным, чем вы сейчас думаете. Я вынуждаю вас столкнуться с теми чертами вашего характера, которые хотят, чтобы вы кончали в лицо своей жене. И вам это не нравится.

— Нет никакой нужды возвращаться к тому разговору, — натянуто промолвил Банкрофт, сплетая пальцы. — Полагаю, вы отдаете себе отчёт, что записи видеокамеры наблюдения, на основе которых вы строите свои заключения, мог подделать любой, кто имеет доступ к лентам новостей с моим участием.

— Да, отдаю.

Всего сорок восемь часов назад я имел возможность увидеть лично, как это проделывает Ирена Элиотт. «Без особого труда» — это ещё слишком мягко сказано. После загрузки вируса это оказалось все равно что попросить танцовщицу, продемонстрировавшую полное владение своим телом, выполнить на бис парочку простейших гимнастических упражнений. За то время, пока Элиотт занималась этим, я едва успел выкурить сигарету.