Удаляющийся на экранах звездолет пенился и извивался, будто кипящий червь. Чем бы этот звездолет не являлся на самом деле, он точно больше не был творением человеческих рук. Кимура приказал торпедистам и пулеметным турелям взять его на прицел.

Абордажный «боб» пронзил защитные щиты и нырнул в зев шлюза.

«Каукет» замерцал, стремительно почернел и пропал, слившись с космической тьмой.

– Мы больше не наблюдаем цель, – через секунду сообщили локаторщики. – Это… Оно исчезло.

– Господин капитан, – на всплывающем экране появилось изображение корабельного доктора. – В шлюзовой, кроме наших, больше никого нет.

– Не понял. Повторите.

Тэ Иревиа повернул камеру к переборке, где за круглым иллюминатором топтались в скафандрах «блохи» из спасательной команды. Выжившего с ними не было.

– Матрос Гарин, вы слышите меня? – напряженно спросил Акияма.

– Слышу, – глухо ответил абордажник.

– Доложите.

– Мы внесли его сюда. Я держал его за руку… Потом он открыл глаза и пропал.

– Открыл глаза?

– И пропал, – повторил Гарин. – Исчез разом.

– Да что же это за херня здесь творится? – зарычал сорвавший шлем Хьюз.

Кимура не стал делать ему замечание, лишь отключил картинку.

Примерно такой же вопрос бился и в его голове.

* * *

Штурман устроилась на краю стула, привычно, выпрямив спину и сложив руки на коленях. Ее голографическое лицо поворачивалось вслед за шагающим туда-сюда капитаном, колыхались пушистые волосы цвета яичного желтка.

– Госпожа Кирика, – первым заговорил Кимура, останавливаясь возле своего рабочего стола. – Мне нужна ваша консультация по Горизонту. Стоить пояснить в связи с чем?

– Из-за случая с «Каукетом»?

– Я оказался не готов, – кивнул Акияма. – Мне не стыдно признаться в этом, но как капитан я обязан избегать подобного впредь.

Голографическое лицо удивленно подняло тонкие брови, следуя эмоциям девушки.

– Боюсь, я не совсем понимаю чем могу быть полезна.

Кимура заставил себя сесть, провел ладонями по столешнице, будто разглаживая невидимую скатерть.

– Госпожа Кирика, вы дольше всех из высших офицеров «Полыни» служите вблизи Горизонта, – Акияма набросал со стола на стенку несколько тематических видеокартинок, больше для себя, чем для альциона. – Скажу по чести, я многое слышал про эти приграничные сектора. В большинстве своем откровенную фантазию, матросские байки. Сам я, к сожалению, Горизонтом никогда не интересовался, мое любопытство простиралось в иные, более практические сферы. Однако, несколько часов назад мы столкнулись с чем-то, очень напоминающим одну из тех самых матросских историй. И я, как сторонник комплексного подхода, собираю всю доступную на данный момент информацию.

Он посмотрел в полупрозрачные глаза голограммы, внимательные и умные, продолжил:

– При иных обстоятельствах я бы нашел сведения в Сети, отправил бы запросы в соответствующие институты. Собственно, я так и сделаю по возвращению на базу. Увы, пока мне эти методы недоступны, – Акияма развел руками. – Госпожа Кирика, из личного дела я знаю, что вы сами выбрали службу в пределах Горизонта. Зная вас, ваши деловые качества, я уверен, что вы сможете мне помочь.

Кимура замолчал, наблюдая за реакцией девушки-дистанта. Кирика долго не размышляла:

– Очень лестная оценка, господин капитан. Но мое мнение – всего лишь мое мнение.

– Я это учту. Вы изучали Горизонт перед прибытием сюда?

– Скорее интересовалась.

Акияма сделал жест рукой, чтобы штурман продолжала.

– У меня есть внерабочее увлечение…

– Хобби?

– Да, хобби. Я коллекционирую исторические звуки.

– Можете пояснить?

Вместо ответа альцион коснулась гибкой полоски, прикрепленной к тыльной стороне ее левой руки, некоторое время двигала по ней пальцем. Потом удовлетворенно качнула головой, взмахнула кистью.

В каюте зазвучали свист и щелчки. Свист лился длинными витиеватыми руладами, на его фоне хлестали щелчки, становились тише, громче, мягче и четче.

Сначала Кимуре все это показалось сущей какофонией, но уже спустя пару секунд он начал различать ритм и даже какой-то мотив, приятный и необычный.

Он посмотрел на Кирику – та улыбалась.

– Брачная песня одного животного с моей родной планеты, – пояснила дистант. – Этот вид вымер несколько сотен лет назад, но остался звук, голос. Или вот.

Она вновь провела пальцем по серебристой полоске и в воздухе повис дрожащий гул, будто издаваемый огромной стальной трубой, тянущейся по гравию. Неприятный, раздражающий звук.

Акияма сделал над собой усилие чтобы не поморщиться, но Кирика все поняла сама и быстро выключила воспроизведение.

– Что-то промышленное, – попытался угадать Кимура.

– Нет, – девушка вновь улыбнулась. – Это звук рождения моей материнской звезды. Чтобы его поймать, сипси прыгали через Арки на другую часть Вселенной, куда свет и излучение звезды только успели добраться.

– Сипси?

– Ловцы звуков, – пояснила штурман. – Работают для коллекционеров, в основном. Сейчас в продаже появилось много восстановленных звуков, они интересны, конечно, но больше всего ценятся настоящие, изначальные. У меня есть оригинальный земной звук альта Гаспаро да Сало. Смоделированный, он звучит иначе. Вы слышали его, господин капитан?

– Право, я не очень силен в музыке, – мягко усмехнулся Акияма. – Когда-то давно мне пытались привить любовь к филармонии, но я, должно быть, слишком черств для подобного.

Штурман понимающе улыбнулась, постукивая себя пальцами по колену.

– Вы будете удивлены, но не все мои сородичи любят слушать, – сказал она.

– Как и далеко не все люди любят смотреть, – согласился Кимура. – Особенно видеть.

Неизвестно, поняла ли смысл фразы Кирика, но она вновь вежливо кивнула.

Интересно, – подумал вдруг Акияма. – Кивок – это у нее приобретенный навык? Ведь для расы слепых это движение ничего не значит, его не распознать, в отличие от интонации. Или дистанты специально учат язык жестов, чтобы лучше вливаться в сообщество людей? Также, как надевают голографические маски и подражают человеческой моде? Странно, что он раньше никогда о подобном не размышлял.

– Прошу простить, если увела разговор в сторону, – продолжила штурман. – Перехожу к сути.

Она в очередной раз выудила из своего наручного устройства звук.

Сначала Кимура ничего не услышал. Он даже подался вперед, поводя головой из стороны в сторону.

Сначала у него заныли зубы, будто от ледяной воды. Неприятные ощущения перешли на челюсть, на лицо и вот уже засвербело в затылке, заложило уши, все поплыло перед глазами. Все это в считанные секунды, он даже не успел ничего предпринять.