Человек понимает, что заболевает, чувствует исподволь расползающийся по телу вирус – так и она, вопреки здравому смыслу, поняла: Тедди прав. Ему как можно скорее надо выйти из изолятора.

Это вопрос жизни и смерти.

Она звонила водителю Uber по десять раз на день, пока тот не ответил. Через полминуты выяснилось, что из разговора по телефону ничего не получится. Молодой человек из какой-то арабской страны. Словарный запас в шведском не больше пятидесяти слов, а в английском – и того меньше.

Договорились встретиться, и она от всей души надеялась, что он понял, где и когда. Скорее всего понял, потому что она предложила ему тысячу крон за откровенную беседу.

Он принес на встречу свой журнал. Вот, смотрите: клиент сел на улице Йосты Экмана и вышел на углу Мэстер Самуельссон и Реерингсгатан. Поездка заняла восемнадцать минут.

Адрес ничего ей не говорил. Деловой центр города. Тысячи контор, но жилых зданий почти нет. И совсем плохо: номер без абонемента. Пополняемая симка. Она даже попробовала позвонить – телефон отключен.

Эмили еще раз просмотрела тоненькую пачку документов – кто же владелец Халленбру Стургорден? Она все запомнила верно: усадьбой владеет адвокатская фирма Suarrez Augustin Landman через Nordic Light Investment Group Ltd, которая поручает компании Paradize Nordic Estates Ltd… и так далее.

Повеяло знакомым ветерком. Флэшбэк: адвокатское бюро «Лейон», где они помогали клиентам конструировать похожие схемы.

Пошла по другому пути: стала проверять компании, которые успел назвать Матс до того, как их обстреляли в Осло. Компании, связанные с человеком, пригласившим его читать лекцию в усадьбе. Десять лет назад.

Она заказала информацию в Министерстве финансов. Звонила бывшим коллегам в адвокатских бюро всего мира. Попыталась вычертить организационную схему на компьютере – кружки, прямоугольники и квадратики. Соединила стрелками – получилось что-то вроде схемы нью-йоркского метро. Имена сидящих в нескольких советах директоров – как правило, юристы, так называемые вратари, работающие на истинных хозяев компании. Адреса, даты регистрации.

Работала сутки напролет. Ребенок вертелся и толкался. Пила кофе, больше чем наполовину разбавленный молоком, и заедала лакрицей.

Постель в гостиничном номере завалена бумагами.

Опять пила кофе, звонила в Гонконг, на Мальту, в Панаму. Выдумывала поводы. Представлялась сотрудницей «Лейона», прекрасно знающей тонкости финансовых схем. Иногда ей отвечали с коллегиальной откровенностью, иногда нет – «секретные данные». Заплатила довольно дорого за право войти в сеть, публикующую информационные утечки. Там она нашла названия многих из интересующих ее компаний, попадались даже кое-какие имена.

Постепенно картина прояснялась. Становилась заметна тенденция – очень близкая к финансовому криминалу, но тут нечему удивляться.

Многие компании основаны в Швеции. А название фирмы, которая помогала им закрепиться в самых разных уголках мира, было ей прекрасно знакомо.

Адвокатское бюро «Лейон».

Сюрприз? Она не особенно удивилась.

Параллельно: Луке работает с трояном, который Тедди успел-таки вставить в полицейский компьютер.

– Обязательно что-то найду, крохотка, – заверил Луке. – Дай мне немного времени, и найду. Я все нахожу. Это мне надо было дать имя Найдан. Мне, а не Тедди. И даже не Найдан, а Найдун.

И самое главное: жизненно важно найти способ вытащить Тедди из изолятора. Может, опять привлечь Деяна, помочь ему сварганить какие-то показания? Ничего не выйдет. Деян уже замешан в этой истории. Именно его схватили на Слюссене, когда Тедди должен был встретиться с Ниной Лей.

До суда как минимум несколько месяцев – а Тедди ей нужен сейчас.

Кто еще по-настоящему предан Тедди? Никола? Насколько она знала, Никола исчез из жизни Тедди. Они не общаются. Поссорились?

Кто еще? Звонила Луке, Шипу – друзьям по отсидке.

Оба одного и того же мнения.

– Освободить из изолятора невозможно. Единственный случай за последние годы – один парень вышел на прогулочную площадку на крыше, а его оттуда снял вертолет. Глава какой-то группировки, братья даже называли его «новый Кум». Но это, извини, – высший пилотаж. Мы так высоко не летаем.

Больше ничего не приходило в голову. Был, правда, единственный человек, кто мог бы как-то помочь, но Тедди, скорее всего, его ненавидел. А тот отвечал ему взаимностью.

Кум присел на стул для посетителей. Физиономия скептическая.

– Вам надо обзавестись нормальной мебелью, – он широким жестом показал на обстановку ее кабинета: дешевый письменный стол и стулья из «ИКЕА». – Клиентам нравится тяжелая, солидная мебель. Стабильность и компетентность.

Верхняя часть лица у Кума была совершенно неподвижна, даже когда он говорил. Как будто принадлежала другому человеку. Йоссан наверняка присвоила бы ему титул «ботексная каракатица»

Она нашла его неожиданно легко в «Эниро»: адрес на Лидингё, стационарный домашний телефон.

Кум ответил очень приветливо и согласился прийти.

– Я адвокат, так что вся эта история для меня далеко не однозначна.

Кум провел рукой по стоящему на столе шкафчику с папками.

– Это тоже из ИКЕА?

Провоцирует он ее, что ли?

– У меня в подвале стоит отличная детская кроватка, – неожиданно сказал Кум. – Хотите?

Эмили кивнула – главным образом, чтобы закончить с мебелью и перейти к делу.

– Но прежде чем привезти ее вам, я хочу знать, чьего ребенка вы носите.

Само собой. Всем уже заметно, что она беременна, но Эмили вдруг осенило: она ни единому человеку не сказала, кто отец ребенка. И не собиралась, пока этот самый отец сидит в тюрьме по подозрению в убийстве.

– Отец ребенка – человек, который благодаря вам отсидел восемь лет в тюрьме, – сухо сказала она.

Кум покачался на стуле.

– Я так и думал, – сказал он задумчиво. Лоб по-прежнему неподвижен, как у восковой куклы в музее мадам Тюссо. – У вас был такой отчаянный голос, когда вы звонили… Манежик я вам тоже привезу, он когда-то стоил целое состояние.

Еле заметная улыбка. Он что, не понимает, насколько серьезно положение?

– Я хотела встретиться с вами не для того, чтобы обсуждать подержанную детскую мебель. Тедди не может находиться в тюрьме. Серьезный риск для его жизни.

Кум нисколько не удивился. Похоже, ему все известно. Или почти все.

– То есть вы хотите, чтобы я помог вам вытащить Тедди из изолятора… Я скажу вам так: вы адвокат, и вы обязаны следовать определенным правилам. Если вся эта история выплывет на свет, вас вышибут быстрее, чем снюты аннулируют липовые инвалидные наклейки на моих машинах. Надеюсь, вы обратились ко мне с полным сознанием риска, на который идете.