Вроде бы этого должно быть достаточно. Если Ева действительно хочет счастья своей дочери, его аргументы должны ее убедить. Правильнее сказать, он надеется, что убедят.

Если он убедит мать Кэт, что его жизнь состояла не только из тюремных сроков и что ошибки, совершенные в прошлом, не перечеркивают настоящее и будущее, тогда он выйдет на финишную прямую. Решимость, какую он испытывал несколько часов назад, сообщив Кэт о необходимости поговорить с ее матерью, напрочь испарилась. Хорошо бы перед разговором успеть выкурить сигарету.

– Мы на месте, – тихо сказала Кэт, выключая двигатель.

Нет. Здесь они точно не на месте.

Картер сглотнул, потом открыл глаза:

– Персик.

– Картер.

Их голоса прозвучали одновременно, одинаково тихие и нервные. Картера хватило на кривую улыбку.

– Ну, пошли.

– Подожди, – мотнула головой Кэт. – Что ты собираешься сказать моей матери?

Что он скажет? Если бы он знал. Случилось то, что он и предполагал: нить мысленного разговора с Евой оборвалась, и слова рассыпались, как бисеринки. Сейчас Картер мог лишь взять Кэт за руку и поцеловать ей пальцы.

– Картер, почему ты молчишь?

– Я пока не знаю. Все зависит от ее состояния. Но прошу тебя, обещай мне не вмешиваться. Что бы твоя мать ни сказала, как бы меня ни назвала и в чем бы ни обвинила, пожалуйста, не пытайся ей возражать.

– Почему? – удивилась Кэт.

– Потому.

Разговаривать должны только он и Ева. Лучше, если наедине. Какой матери понравится, что ее дочь полюбила рохлю, не умеющего отстаивать свою позицию? Кэт ни в коем случае нельзя бросаться на его защиту. Этот поединок он проведет сам, рассчитывая только на свои силы.

– Картер, я не могу тебе этого обещать.

– Пожалуйста, Кэт. Мне это очень нужно.

Ее глаза вспыхнули.

– А если мать скажет…

– Я никуда не уйду, – твердо заявил Картер. – К тому же это не ее дом, чтобы меня выгонять. Посмотри на меня. Я больше никуда не уйду. – Тыльной стороной ладони он провел по ее лицу. – Клянусь тебе. Ты мне веришь?

Кэт кивнула:

– Но мне страшно.

– Знаю, – прошептал Картер, снова поцеловав ей пальцы.

– Я постараюсь молчать, – пообещала Кэт. – Но если мать с первой минуты затеет скандал, я ей этого не позволю.

Картеру оставалось лишь надеяться, что у Евы хватит мозгов сдержаться.

Они стояли на крыльце дома Наны Бу и ждали, когда им откроют дверь. Картер хватался за руку Кэт с отчаянием утопающего. Ее рука давала ему столь необходимую силу. Когда ее пальчики сомкнулись вокруг его ладони, Картер понял, что с Кэт происходит то же самое.

От звука отодвигаемого засова у Картера закололо шею и мгновенно пересохло в горле.

Отступать поздно. И стыдно.

Дверь им открыл улыбающийся Тревор. Рядом крутился Регги, радостно виляя хвостом.

– Добрый день, мисс Кэтрин. Добрый день, мистер Картер. Рад видеть вас снова. Прошу в дом.

Кэт улыбнулась. Картер тоже попробовал улыбнуться, но получилась гримаса. Он едва не споткнулся на пороге. В теплой постели роскошного гостиничного номера он был смел и полон решимости. Куда это все испарилось сейчас, когда он так нуждался в смелости и решимости? Картер вдруг почувствовал полнейшую глупость своей затеи.

Кэт взяла его за руки. Ему стало легче. Невзирая на свои обещания, она была готова стоять рядом и поддерживать его всем, что в ее силах.

– С Днем благодарения! – Нана Бу тепло улыбнулась Картеру и поцеловала его в щеку. – Я так рада тебя видеть.

– И вас с Днем благодарения. – Картер попятился, виновато глядя на Нану Бу. – Я хочу извиниться… за то утро. – (Рука Кэт легла ему на поясницу.) – Я вел себя как идиот. Я совсем не хотел расстраивать Кэт. А я знаю, она места себе не находила. – Речь Картера становилась все более сбивчивой. – Я хотел… Простите меня, что я… сбежал.

Картер был готов сейчас провалиться сквозь землю, однако Нана Бу наградила его потрясающей улыбкой. Она потрепала его по руке. Бабушка Кэт смотрела на него с такой теплотой, а прикосновение ее сухонькой руки было таким ободряющим, что к Картеру вернулась надежда. На мгновение он вновь почувствовал себя семилетним мальчишкой.

– Спасибо, – сказала Нана Бу. – Но ты бы мог и не извиняться. Пока у вас с Кэт все замечательно, я счастлива.

– У нас все замечательно, – сказала Кэт, вставая рядом с Картером.

Картеру хотелось уткнуться в волосы Кэт или утонуть в изумрудном море ее глаз. Он бы так и сделал, если бы не громкое покашливание, заполнившее просторную прихожую. Картеру оно показалось злобным рычанием. Кэт сразу же повернула голову на звук. Картер продолжал любоваться лицом своего Персика. Он и так знал, кто это и что будет дальше.

Установившаяся тишина была столь же неестественной, как стеклянное одеяло. Все трое замерли. Даже живая, подвижная Нана Бу превратилась в статуэтку.

– Что здесь происходит? – надменным тоном спросила Ева.

Картер медленно повернулся к женщине, ради которой сюда приехал. Она застыла в проеме двери в гостиную: удивительно красивая и лишенная возраста. На ней были черные джинсы и серый свитер. У нее за спиной стоял высокий темноволосый мужчина в фуфайке с эмблемой «Янкиз». Он положил руку на плечо Евы. Поза матери Кэт была оборонительной: руки, скрещенные на груди. Она хмуро смотрела на Картера, однако на ее лице, помимо раздражения и готовности обороняться, было еще что-то. Крупицы надежды.

Картер отчаянно хотел верить, что ему не почудилось. Он цеплялся за эти крупицы, как за соломинку. Надежду можно попытаться превратить в понимание. На большее он не рассчитывал. Ему не требовалось ее благословение или приятие. Только понимание.

– Зачем вы снова сюда явились? – резко спросила Ева.

Картер сжал руку Кэт, не дав ей открыть рта.

– Все нормально, – шепнул он.

– Это я пригласила Кэт и Картера, – ответила Нана Бу, спокойно глядя на дочь и отсекая дальнейшие вопросы подобного рода.

Картер отпустил руку Кэт и шагнул вперед. Ева настороженно следила за ним. Мужчина – из рассказов Кэт Картер знал, что его зовут Харрисон, – встал с ней рядом, посылая ему скрытое предостережение. Лицо Евы не выдавало никаких чувств, когда Картер подошел к ней, остановившись в паре футов. Но когда он протянул ей руку, Ева заметно смешалась.

– Здравствуйте, – хрипловато произнес Картер. – Меня зовут Уэс Картер.

Казалось, от возникшего напряжения согнулись стены и пол. Протянутая рука застыла в воздухе. Картер не торопился ее убирать, показывая, что он не робкого десятка, хотя все внутри его требовало бежать отсюда без оглядки.