Редко военная фортуна изменяла так быстро. В сентябре 1757 г. французы думали, что они одержали решительную победу на западе Германии, что остались лишь немногие дела по окончательной зачистке. К маю 1758 г. стороны поменялись местами за столом: у Фердинанда оказалась армия, численность которой составляла 40 000 солдат, а Франция уже спотыкалась.

Командующий, сменивший Ришелье на западном фронте, оказался еще большим бедствием, чем его донжуанствующий предшественник. В свои пятьдесят лет Луи де Бурбон-Конде, граф де Клермон, принц крови, был эксцентричной персоной. Это проявлялось в том, что принц посвятил себя служению святой церкви. Но, получив папское благословение на то, чтобы стать солдатом, он сражался при Деттингене, Фонтено и Роко во время Войны за австрийское наследство. Особенность его положения заключалась в том, что Клермон сохранил свои церковные бенефиции в качестве аббата Сен-Жермен-де-Пре. В войсках его с издевкой называли «генералом-бенедиктинцем». Очевидно, Клермон обладал долей черного юмора. Говорят, он писал Людовику XV при вступлении на свой пост следующее: «Обнаружил, что армия Вашего Величества делится на три части. Часть, которая над землей, состоит из грабителей и мародеров. Вторая часть — под землей, а третья — в госпитале. Должен ли я удалиться с первой или ждать, когда ко мне присоединится одна из остальных?»

Клермон почти не преувеличивал. Потери французов в зимней военной кампании составляли более 16 000 человек — убитыми, ранеными, военнопленными и дезертировавшими. Еще 10 000 болели. Но, будучи крупным аристократом старого режима, Клермон имел преимущество. В результате умелой работы Бель-Иля в военном министерстве удалось добиться достаточно высокой численности личного состава. К маю было уже 32 000 пехотинцев и 12 000 кавалеристов.

Бель-Иль обещал: к концу июня численность армии будет увеличена в два раза. Клермон был эффективным солдатом. Возможно, ему не доставало воображения. К тому же, его застал врасплох энергичный Фердинанд, который переправился через Рейн вблизи голландской границы 1–3 июня, построив понтонный мост.

Мадам де Помпадур, в то время все еще находившаяся в полной безопасности в фаворе у Людовика XV, но всегда готовая вставить семейству Бурбонов шпильку-другую, писала Клермону уничтожающие послания: «Какое унижение, месье, позволить противнику построить мост через Рейн и высаживать по 6 000 солдат в день на другом берегу».

Но унижение Клермона еще не стало полным. Несмотря на уверения своего друга Бель-Иля, что Фердинанд теперь поставлен под угрозу, французский командующий ничего не мог с этим поделать. Но он, по крайней мере, оказал упорное сопротивление в не самом решающем сражении при Рейнберге 12 июня 1758 г.

Однако спустя девять дней Фердинанд одержал победу в тяжелом бою под Крефельдом. В связи угрозой вторжения принца Брауншвейгского в Голландию, Бель-Илю пришлось предоставить в помощь Клермону вторую французскую армию. Она, как предполагалось, должна была оказать помощь Марии Терезии и австрийцам в Богемии.

После Крефельда к Фердинанду присоединились британские войска, численность которых составляла 7 000 солдат. Но солдаты, говорящие на английском и на немецком языках, непросто притирались друг к другу. Различия в культуре и в военной традиции осложнялись языковым барьером (исключая лишь сословие офицеров, которые обычно разговаривали друг с другом на французском).

Британские солдаты были недисциплинированными, подверженными заболеваниям. У них отсутствовала гигиена, характерная для немецких союзников. А английские офицеры были очень раздражительными и высокомерными, склонными относиться к ганноверцам, как к людям, занимающим от природы низшее положение.

Между двумя стороны появилась масса расхождений и споров по мелочам. Например, немцы возмущались тем, что британцы, любящие лошадей, требовали дополнительного фуража.

Возможно, выбор британского командующего оказался особенно неудачным. 3-ий герцог Мальборо, хотя и обладал сдержанностью и щедростью, был невежественным человеком, беспечным и безразличным. Его назначение на дипломатическую службу осложнялось в огромной степени еще и тем, что в предшествующую войну он во всеуслышание жаловался на поведение немецких войск.

Но Мальборо умер еще до битвы при Крефельде. И на должность британского командующего назначили его заместителя. Как оказалось в дальнейшем, это решение стало полностью катастрофическим.

Лорд Джордж Саквилл, сын графа Корсета, в свои сорок два года был острым на язык, высокомерным, амбициозным, неуверенным в себе, депрессивным человеком, к тому же, сверхчувствительным к критике. Он обладал крупным телосложением, печальным взглядом ясных голубых глаз, выступающей нижней губой, безобразным большим носом. Это был отпрыск англо-ирландской аристократии, получивший образование в Тринити-колледже в Дублине, сражавшийся при Фонтено с Камберлендом (позднее — при подавлении восстании якобитов и в Шотландии под командованием Вульфа). Саквилл стал членом парламента от Дувра с 1754 г., он был важной политической фигурой. В 1757 г. Питт и Бьют хотели видеть его государственным военным секретарем.

Но ненависть к Саквиллу Георга II стала огромным препятствием для его политического и военного продвижения по службе. Этот человек примкнул к соперничающему двору, сгруппировавшему вокруг старшего (ненавистного королю) сына Фредерика и внука Георга (позднее — Георга III).

Напористость и энергичность Саквилла не соответствовали тактичности или его способности завоевать популярность. Его поступление в англо-германскую армию стало именно таким случаем. Лестер-хауз поддерживал военные рейды на французское побережье и был совершенно против вовлечения немцев. Но, соглашаясь на службу с Мальборо, Саквилл проявил плохой здравый смысл. Его назначение было просто тем средством, которое выбрал Питт для привлечения Лестер-хауза к взаимодействию с немцами.

Однако у принца Уэльского была совершенно другая точка зрения. Саквилл просто понизил свой статус в Лестер-хаузе, не засвидетельствовав своего почтения Георгу II. Ему удалось завести новых врагов, не заводя новых друзей.

Хотя в ретроспективе партнерство принца Фердинанда и лорда Саквилла было еще впереди, в 1758 г. последний занимался жалобами на фабиановскую политику Фердинанда с непрерывными отступлениями. Но после Крефельда он вообще закрыл рот.

Крефельд оказался потерей для Франции — почти столь же серьезной, как Россбах. В Англии, где Фердинанда прославляли как героя, Питт понял потенциальное значение Западного фронта. При правильном подкреплении англо-ганноверская армия Фердинанда могла разгромить огромные французские силы, не только не позволив им сражаться с Пруссией на Восточном фронте, но и исключая возможность послать подкрепление из Версаля воюющим гарнизонам в Индии и Северной Америке.

Парламент, искусно управляемый герцогом Ньюкаслом, проголосовал за то, чтобы отправить в Германию еще пять пехотных батальонов и четырнадцать кавалерийских эскадронов. Однако после следующей неудачи (падения Дюссельдорфа в июле 1758 г.) вместо Клермона назначили пятидесятичетырехлетнего Луи-Жоржа Эразма, маркиза де Контада. У него за плечами уже была длинная и отличная военная карьера, которая начиналась в Италии и на Корсике в 1734-35 гг., затем продолжалась в ходе всей войны 1740-48 гг. А незадолго до событий он принимал участи в битвах при Гастенбеке и Крефельде.