В этот момент он увидел окровавленную руку Паттерсона. Значит, он не спрыгнул, а все еще цеплялся за открытую дверную раму. Каким-то образом Текс протянул одну руку вверх и схватился за видимую Алексу часть двери. Его пальцы отчаянно цеплялись за металл, суставы побелели от невыносимого напряжения.

— Эй, приятель, — услышал Хок отрывистый голос Паттерсона, — дай мне руку, сможешь?

— Держись! — закричал Хок. Алекс понимал, что у него только один шанс, и он должен воспользоваться им сейчас же. Он зацепился левой ногой за выступ под приборной панелью и подался вперед, вытягивая руку. Машина угрожающе качнулась вправо, и металлическая дверь, за которую держался Текс, заскрипела, царапая отвесный каменный склон. Господи. У него была всего лишь одна попытка. Алекс высунул правую руку и, выдохнув, попытался резко схватить кисть Текса Паттерсона. Если бы у него было на долю секунды больше, он бы, возможно, успел. Хок в ужасе смотрел, как пять окровавленных пальцев ослабили свою хватку и отцепились от дверной рамы, исчезая, прежде чем он ухватился за них.

Падая, Текс не закричал.

— О господи, — отчаянно прошептал Хок. Он напряг ногу, чтобы отползти назад, к центру сиденья, и вездеход снова качнулся, теперь в обратную сторону, царапая траками ледяной покров. Хок медленно обернулся и испепеляющим взглядом посмотрел на бледного, словно смерть, Рашида. — Ты, проклятый ублюдок, — проговорил он парню. — Будь ты проклят за то, что сделал.

Рашид не расслышал его слов. Широко раскрыв глаза, он смотрел вперед, сквозь пустую раму лобового стекла, потрясенный ужасающим видом бездонного ущелья, и прерывисто дышал. Когда он наблюдал за тем, как Текс падал с высоты десять тысяч футов, его религиозный пыл явно иссяк. Хок быстро прикинул два варианта развития событий и выбрал второй.

— Выходи, — сказал он.

Парень уставился на него невидящими глазами — боясь и подумать о том, что ему приказал Хок. Страх парализовал его голосовые связки.

Хок едва сдерживал эмоции.

— Ты хотел отправиться в рай? Ступай, он прямо перед тобой.

— Пожалуйста…

— Сейчас же! Убирайся отсюда ко всем чертям!

Не дожидаясь ответа, Хок осторожно протянул руку вдоль груди Рашида и открыл дверь водителя. Машина качнулась; Хоку не пришлось прилагать силы, чтобы столкнуть парня с сиденья — сила гравитации помогла ему. Рашид закричал и выскользнул из двери — прямиком в забвение. Алекс глубоко вздохнул и прошептал прощальную молитву Тексу.

Он заметил, что машина немного выровнялась при резкой потере веса. Хорошо. Но теперь он увидел один из окровавленных ботинков Квика, нависающий над рамой ветрового стекла. Плохо.

— Томми? — произнес Хок в свой микрофон, моля Бога, чтобы связь еще работала.

— Господи Иисусе, — сказал Квик дрожащим голосом.

— Да. Я понимаю. Главное держись.

— О господи, Шкипер. — Мне… мне кажется… у меня рука… сломана. Мне очень трудно держаться…

— Только не шевелись, Томми. Просто держись, я спасу тебя. «Видоумэйкер»? «Флайбэби»? Прием!

— Прием, — послышался лаконичный ответ одного из парней, все еще сидящих в прицепе для пехоты на краю расселины.

— Как вы там, в порядке? — спросил Хок.

— Мы все боимся пошевелиться, сэр, — ответил Гудвин.

— Да, это разумно. Положение хреновое. Вы там ничего не видите вокруг?

— Охрана приближается. Осторожно, но все же приближается.

— Слушайте внимательно, — сказал Хок. — У вас там, в прицепе, есть альпинистское снаряжение — веревки, крючья, карабины. Привяжите один конец веревки за что-нибудь, только за такое, что хорошо прикручено! Потом пусть двое выпрыгнут из двери — один в полный рост, другой пригнувшись. Пусть начинают стрелять сразу же, как только выйдут. Не надо длинных очередей. По три пули за раз вполне достаточно, экономьте патроны. Те, кто останутся в прицепе, должны прикрыть третьего парня, который выйдет две секунды спустя, побежит прямиком к стальному мосту и привяжет канат. Поняли?

Хок услышал резкий скрип наверху. Кабина опустилась приблизительно на фут, возможно, больше, отчего у Алекса снова сжался желудок. Никто не сказал ни слова.

— Уфф, шеф, прием, — произнес наконец Гудвин, нарушая напряженную тишину. — Канат прочно закреплен в прицепе. Привязан к кольцу в полу. Я побегу с канатом к мосту. А что относительно потери массы, когда мы все попрыгаем…

— Нам больше ничего не остается, Ронни. Вы готовы?

— Да, да, сэр, — сказал Гудвин.

— Тогда вперед.

Это заняло, вероятно, две минуты, но в висящей над пропастью кабине казалось, что прошло более двух часов, прежде чем прекратились автоматные очереди и Алекс снова услышал голос Гудвина в наушниках.

— Веревка привязана к мосту, шеф. Крепко. Мы сняли шесть охранников, никого больше не осталось. Мы зачистили плато.

— Хорошо. А теперь сбрасывай страховочный канат сержанту Квику. Он все еще висит на крыше, держась за пулемет сломанной рукой. Так что сделай это как можно быстрее.

— Вас понял. Второй канат бросим вам, шеф. Э-э — а что с командиром Паттерсоном? Мы слышали…

— Ничего. Двух канатов хватит. Он, м-м-м…

— За Бога и за родину, шеф. Я понимаю, — вздохнул Гудвин.

Рейс 00

Халид снял наушники, поднял руки над головой и потянулся, глубоко зевнув. Он посмотрел на Джонни Адара, сидящего в кресле второго пилота, и улыбнулся. Теперь они летели на большой высоте. Под ними тянулась широкая гряда облаков. Самолет шел на нормальной крейсерской скорости, чему способствовал слабый попутный ветер. Они должны были опуститься сквозь эту густую пелену облаков, чтобы совершить запланированное в 09:00 часов по местному времени. Остается полчаса. Как раз достаточно, чтобы выпустить пар, выпить чашку кофе и немного расслабиться.

Халид протянул руку к своему черному кожаному чемодану и вынул конверт, который босс дал ему в ангаре. Инструкции. Бин Вазир просил его не распечатывать конверт до 08:30 часов — как раз в это время он должен был спуститься до 35 000 футов. На этой высоте встретить цель. У него остается добрых десять минут, чтобы отдохнуть. А потом уже спуск и намеченное рандеву в воздухе.

— Теперь эта машина твоя, — сказал Халид, откидываясь на своем кресле и передавая управление Джонни. — Может быть, хочешь кофе?

Он не спросил об этом доктора. Сунг крепко спал в своем кресле уже часа два.

— Не откажусь, капитан, — сказал Джонни с присущей ему дерзкой усмешкой. — Подъем-то был ранний.

Халид вручил ему конверт.

— Постарайся не вскрывать его до моего возвращения.

— Ты что, испытать меня хочешь, шеф?

— Наверное.