Гольденвейзер пережил Гершуна на четверть века. Неутомимый общественник принял участие еще во множестве эмигрантских «проектов», в том числе в издании 2-томной «Книги о русском еврействе» (Нью-Йорк, 1960, 1968). Позаботился он и о публикации фрагментов воспоминаний Гершуна: они увидели свет в «Новом журнале» (1955. Кн. 43). Остается гадать, почему Издательство им. Чехова в свое время отклонило рукопись необыкновенно интересных и хорошо написанных «Воспоминаний русского адвоката» Гершуна, несомненно заслуживающих публикации. Заслуживает, на мой взгляд, публикации полностью и переписка Гершуна с Гольденвейзером, богатая как мыслями, так и сведениями.

В настоящем издании мы публикуем их переписку за 1938–1940 годы и надеемся, что эта публикации станет «первой ласточкой» в обнародовании замечательного эпистолярного диалога двух незаурядных российских юристов.

Переписка, с некоторыми лакунами, сохранилась в фонде Гольденвейзера (коробки 4–6) в Бахметевском архиве русской и восточноевропейской истории и культуры при Колумбийском университете в Нью-Йорке. Письма Гершуна — автографы и машинописные оригиналы, письма Гольденвейзера — машинописные копии. Небольшие сокращения в двух письмах обозначены […].

Письма сопровождаются кратким комментарием. В тех случаях, когда об упоминаемых в переписке персоналиях более подробную информацию можно найти в общедоступных справочных изданиях, в том числе в биографическом словаре «Российское зарубежье во Франции (1919–2000)» (М., под ред. Л. Мнухина, М. Авриль, В. Лосской), аннотированном именном указателе в книге О. В. Будницкого и А. Л. Полян «Русско-еврейский Берлин» (М.: Новое литературное обозрение, 2013. С. 410–487), приводимые сведения носят минимальный характер.

ПИСЬМА

Б. Л. Гершун — А. А. Гольденвейзеру

17. II. 38[575]

Дорогой Алексей Александрович,

Очень рад был получить Ваше письмо. Читали Ваше письмо к Борису Исаковичу[576]. Так же как и Вы, считаю положение русских дел после решения по д[елу] Бельмонта очень тяжким. Здесь некоторые юристы (И. Б. Гуревич[577], Шефтель[578]) возлагают надежды на те оговорки, к[ото]рые сделал Суд в своем решении, опять вспоминают знаменитые циркуляры Наркоминдела (впрочем, уже из того же источника взятые обратно), прибегают к неправильному толкованию декрета о национализации и т. п., и все же я не думаю, чтобы было возможно или легко добиться изменения практики Суда, подтвержденной, говорят, уже новым решением. Предстоит здесь новый доклад на эту тему Я. М. Шефтеля, к[ото]рый заготовил и соотв[етствующую] статью для Clunet[579]. Кстати, в Вашингтоне имеется, вероятно, и хорошая юридич[еская] библиотека. Выписывает она франц[узские] юрид[ические] журналы? Если нет, попрошу Шефтеля послать Вам оттиск статьи.

Если бы не неизвестность, Вы бы, вероятно, были бы очень довольны Вашим теперешним строем жизни. Мне иногда казалось, что адвокатурой в эмигрантских условиях (украшением которой Вы все же были) Вы занимались немного à contre-cœur[580]. Мы с Б[орисом] И[саакови]чем решили, что Вы несомненно сделаете хорошую научную карьеру и будете в университете на своем месте. Так, мы без Вашего ведома планировали Ваше будущее: признак нашей веры в то, что Вы in dieser Hinsicht was leisten können[581].

Сегодня мы все удручены капитуляцией Австрии[582] и бессилием Англии и Франции противостоять наглому напору Гитлера.

И все ближе и ближе Европа подвигается к тому моменту, когда кроме войны нет другого исхода, разве бы сама судьба вмешалась в дела наши.

У нас все по-старому. Живем очень тихо. Редко где бываем. Вечера проводим больше всего дома. Здоровье мое в порядке. О. М-на[583] чувствует себя усталой. Надеемся на Пасху поехать куда-нибудь дней на 10.

У нас все очень благополучно. Горе большое у Беленьких, Осе, мужу Софии Адольфовны, пришлось ампутировать ногу (тромбоз) и привело к серьезной опасности. Мы со страхом ждем письма от Наты[584].

Внук — добрый англичанин: здоровый, веселый и верит в свое будущее. Временные неприятности (делал зубки) переносил стойко. Судьбы Австрии и Европы его не беспокоят. Истый брит, он знает, что время работает в его пользу.

Лева[585] имеет в Рио представительство сев[еро]-амер[иканских] фирм. Надеется успеть [уехать?]. Жара в Рио ему очень нравится.

Из Берлина известия неважные. Говорят, общее недовольство. «Nicht zum aushalten»[586], так определил бывший у меня немец-ариец, вполне благополучно в Германии устроенный. Писал Вам Б. И. про Юдсиса? Он арестован и предан суду за растраты и обманы. Сидит очень крепко. Хорошую услугу оказал он делу немецких евреев!! В тюрьме он повесился.

Желаю Вам успехов, здоровья. Евгении Львовне[587] и Вам сердечный привет от О. М. и меня. Ваш