– А-а… – заголосил Пуш, вновь оказавшийся в моих лапах.

– Хватит орать! – перебил я его. И сурово припечатал, когда он резко заткнулся: – С нами пойдешь.

– Зачем он нам? – удивленно вопросила ди Мэнс.

– А вдруг там в ловушку встроена еще одна ловушка? – поделился я с девушкой своими опасениями.

– Маловероятно, – усомнилась магесса. Но спорить со мной не стала и махнула рукой: – Впрочем, пусть идет. Лишней проверка не будет.

Двинувшийся было вперед Пуш после таких откровений тут же замер как вкопанный.

– Шагай давай, – беззлобно подтолкнул я его в спину, направляя в сторону пятна мертвой земли.

Но злодей, сделав после моего тычка лишь шаг вперед, и не подумал выполнять распоряжение. Вместо этого он отчаянно замотал головой, категорически отказываясь идти куда указано.

– Или делаешь что я говорю, или мы привязываем тебя сейчас во-он к тому дереву, – ласково произнес я и прервался, указывая на ближайшую подходящую ель. Дав Пушу хорошенько разглядеть то самое дерево, к которому он будет приторочен в случае неповиновения, раздвинул губы в улыбке и сказал этому трусу: – А потом леди Кейтлин ка-ак жахнет по тебе огненным метеором…

Римхольский бандюга, представив себе эту картину, побелел. Прежде чем я успел обратиться к Джегару с просьбой подать ненужный ремень или веревку, он торопливо сделал маленький шажок в сторону моста через Трею. А дальше дело пошло проще – выхватив от меня крепкий напутственный подзатыльник, Пуш прямо побежал вперед, чтобы не ткнуться носом в землю.

Так и пришлось идти, время от времени подгоняя этого упрямца то пинком, то тычком стреломета в спину. Ну никак не удавалось разжечь в нем пыл бесстрашного исследователя магических ловушек…

Пройдя почти пять сотен ярдов, мы добрались до жуткой черно-серой проплешины, возникшей посреди цветущего буйства природы. И остановились на границе этого громадного круга, захватывающего и другой берег Треи.

– Как пожарище какое-то… Только гарью не воняет… – поделился я с Кейтлин своими впечатлениями. Ну на самом деле очень похоже. Словно выгорела вся растительность, оставив после себя на серой растрескавшейся земле лишь черные, ссохшиеся листики-травинки.

– Да, определенное сходство имеется, – согласилась со мной магесса. – Хотя, конечно, здесь ничего не горело.

– А ты что остановился? – удивленно посмотрел я на Пуша, замершего у самой границы черно-серого пятна. И резко затолкнул его туда, выдав напутственное: – Топай давай дальше!

А Кейтлин подсказала точное направление:

– К центру этой мерзости.

Пуша поначалу, сразу после попадания на проплешину, затрясло, как лихорадочного, но очень быстро дрожь его сошла на нет. Как только он осознал, что не мрет, а вполне себе живет. И вообще нет абсолютно никакой разницы, где находиться, внутри пятна или за его пределами. Ибо не осталось здесь никаких опасных следов заклинания, уничтожающего все живое. Иначе он, Пуш, сразу почувствовал бы это на своей шкуре…

Ступил на черный ковер и я. Сделал пару шагов да плечами пожал. Ничего такого. Разве что травка здесь не стелется ласково под ногами, а хрустит, рассыпается. И, соответственно, за нами остаются три цепочки отчетливо видимых следов.

То, что являлось магической ловушкой, оказалось вовсе не сложно найти. Куда трудней было добраться до нее… Ведь чем дальше мы заходили в глубь пятна, тем более глубокими и протяженными становились ветвящиеся в иссохшей земле трещины… Превращаясь в настоящие провалы близ истинного центра черного круга. И если без осторожности переть, не глядя, то запросто можно, оступившись, ноги в них переломать. Мне даже пришлось предупредить на всякий случай скачущего впереди горным козлом Пуша, то ли потерявшего страх, то ли что-то задумавшего:

– Смотри, надумаешь подвернуть копыто или еще что – лечить тебя никто не будет. Разве что пристрелим, чтобы не мучился, да и все.

– Добрый ты, Стайни, как не знаю кто, – не смогла промолчать и не съязвить по этому поводу Кейтлин.

– Уж какой есть, – проворчал я в ответ, немного задетый замечанием ди Мэнс. Можно подумать, я и впрямь зверюга какой… Ну да, довольно жестко с Пушем обхожусь, есть такое. Но как иначе-то? Стоит только давление ослабить и мягкотелость проявить, как добровольца – исследователя магических ловушек у нас не будет! А тогда что? Одна несомненно обаятельная и привлекательная, несмотря на всю свою стервозность, магесса сама в ловушку сунется? По мне, так это неприемлемо…

Меж тем мы добрались наконец до самого что ни на есть центра черного круга. Не то кратер небольшой, не то воронка. Идеально округлой формы яма глубиной примерно в ярд и впятеро больше в поперечнике, края которой испещряли расходящиеся в стороны провалы-трещины. А посреди этого углубления-блюда со словно уплотнившимися до состояния камня и отшлифованными стенками стоял самый простецкий деревянный ящичек… Размерами фут на фут.

– Ну что, открывай, – мотнул я головой, указывая Пушу на сие диво, которое прежде было, видимо, прикопано злодеями. И прежде чем трус этот заартачился, в яму его столкнул… Он скатился, запнувшись, на брюхе в самый низ. Да так удачно, что носом уткнулся прямо в боковую стенку ящика.

– Да нет там ничего опасного, – снисходительно молвила Кейтлин, успокаивая взвизгнувшего Пуша, который, загребая руками и ногами, рванул от вместилища магической ловушки прочь. – Иначе ты был бы уже мертв.

– Вот именно, – поддержал я леди. И снисходительно эдак молвил, глядя на бандюгу: – Не понял еще, что ли? Пугал я тебя просто. Так что прекращай трястись. Открывай смело крышку да проваливай на все четыре стороны. – Но, несмотря на вышесказанное, дезактивировать свой защитный амулет не стал…

Прокатило. Повелся этот лопух. Дрожать, правда, не перестал, но к крышке ящика потянулся… Крепко зажмурившись, резко открыл его. Явив нашим взглядам непонятную конструкцию из дерева, камня, металла и кости. Некто взял кусок обычного красного дерева размером фут на фут, отполировал до идеальной гладкости и превратил его в помост-основание. По углам которого были разнесены и частично утоплены в него крупные кристаллы аквамарина. Теперь раскрошившиеся. От этих, видимо, накопителей стихиальной энергии протянулись золотые линии – лучи октаграммы. А посреди нее в окружении двойного кольца лунного серебра и целого сонма вытравленных рунных знаков лежала костяная пластинка примерно с ладонь… Она-то и притягивала основное внимание. Вернее, четыре крупные карминно-черные руны на ней. Такие изумительно четкие… Словно их только-только нанесли, заполнив сей изумительной краской грубые надрезы на кости…

– Демонической кровью, а не краской, – поправила меня Кейтлин, и я очнулся.

Пришел в себя и непонимающе похлопал глазами, глядя на проявившую способность к чтению мыслей суккубу. Раньше она этого делать явно не могла… А то бы давно уже прибила меня за невероятно кощунственные помыслы в отношении нее. Но недоумевал я недолго. Быстро дошло, что я сам, засмотревшись на руны, озвучил свои мысли.