Пока занимался своим будущим нарядом, в гости ко мне заглянул асс-тарх Рабле. Также с замечательной вестью. Утвердили ходатайство о моем посвящении в благородное достоинство… Отчего я аж душой воспарил. Ведь все одно к одному складывается: и с Кейтлин мы вроде как примирились, и деньги у меня появились на приобретение неплохого лена, и безродным смердом я скоро являться перестану… Можно теперь кое-кому и о притязаниях на руку и сердце откровенно намекать!

Но к Атеми я все же пошел. Ибо не видел смысла до вечера по комнате шарахаться, изнывая в ожидании встречи с несравненной ди Мэнс. Так что решил не откладывать на потом поход в гости. Да и когда еще выпадет свободное время? Асс-тарх Рабле ведь предупредил меня, что нужно поторапливаться с отбытием в столицу, где через полторы декады состоится очередная, проводимая лишь дважды в год церемония вручения высочайших имперских наград и раздача прочих пряников отличившимся.

За пару часов я и время убил, и натрепался от души. Просто язык устал битву с огнедышащими чудовищами живописать разинувшим рты младым и старым представителям семейства Атеми. И с Дедом таки перемолвился, спросив у него, не слышал ли он о руднике Гахлбэрри.

– И это ты у меня спрашиваешь?! – неожиданно возмущенно вскинулся Торвин. – Да я там, почитай, шесть лет отработал! До того, как драконы нагрянули и рудник по примеру прочих пришлось закрыть до лучших времен!

– А где он расположен-то, этот рудник? – тотчас полюбопытствовал я, обрадовавшись про себя такой осведомленности Деда. Раз он там работал, то все-все о руднике должен знать…

– Так известно где – возле Сухой речки, во владениях барона Гривера, – пожал плечами старик. И, хитро сощурившись, посмотрел на меня: – Никак добраться до него задумал?

– А что, думаешь, стоит? – усмехнувшись, вопросом на вопрос ответил я.

– Ну это как посмотреть… – пригладил бородку Торвин. – С одной стороны, богатства там, конечно, несметные хранятся – в лучшие годы лунного серебра оттуда на три четверти миллиона выбирали, а с другой… Работало в те времена на добыче одних только простых рудокопов почти полтыщи. Да и закупорены теперича наглухо магическими взрывами все входы в рудник…

– Ладно, потом это дело еще обмозгуем, – не стал я обнадеживать старика. – Сейчас мне все одно дорога в столицу, а когда вернусь – большой вопрос.

Так и день пролетел. А без четверти восемь, по часам на ратуше, я уже у двери дома градоначальника стоял. Недолго – меня быстренько внутрь впустили. Да и в холле лишь совсем чуть продержали, вскоре дальше повели…

– Проходите вот сюда, пожалуйста, тьер Стайни, – остановившись, коротко пискнула сопровождавшая меня в путешествии по лабиринту немалого дома градоначальника девчушка-служанка. И плавно взмахнула рукой, указывая в сторону темной лакированной двери, что была тут же расторопно приоткрыта передо мной загадочно ухмыляющейся Тарией.

– Хорошо, – односложно ответил я и проследовал куда сказано, с подозрением косясь при этом на телохранительницу Кейтлин. Что же за подвох меня там ждет, коли Тария так лыбится?..

Дверь моментально закрылась следом за мной, а я очутился в небольшой, всего с одним широким окном, богато отделанной в пастельно-белых тонах комнате, посередине которой стоял овальной формы стол на резных лапах-ножках, окруженный полудюжиной мягких стульев с изогнутыми спинками. А больше ничего из обстановки и не имелось… Что в порядке вещей для богатых домов, где комнат столько, что мебели на них не напасешься. Но на все это я обратил внимание лишь вскользь, куда больше меня заинтересовало то, что стояло на столе. Накрыт он был с размахом. Весь яствами заставлен, а в центре на огромном блюде покоится поросенок, запеченный целиком. И не одна откупоренная бутыль вина стоит… А что самое удивительное, учитывая количество припасенной еды, рассчитана она всего на две персоны. Судя по расставленным столовым приборам.

Пока я разглядывал все это изобилие, неслышно открылась вторая дверь из имеющихся здесь. И в комнату вошла Леди… Именно так, с большой буквы. Иначе невозможно назвать восхитительную черноволосую красавицу в пышном белом с серебром платье из струящегося шелка, тонких шелковых же перчатках до локтей и небольшой, модной в нынешние времена шляпке с бантом в форме розы на левой стороне…

Кейтлин принарядилась, как на бал! Даже обычно редко используемые ею драгоценности не забыла – на тонкой шейке изумрудное колье, в ушах небольшие совсем серьги-полумесяцы с того же цвета камнями, а на среднем пальце правой руки, поверх перчатки, тонкое кольцо-коготок, соединенное цепочкой с небольшим изящным браслетом. Все выполнено из лунного серебра…

Но бес с ними, с одеждой и украшениями, в конце концов, вовсе не они делают из девушки леди. Кейтлин еще и накрасилась! И теперь ее лицо производит совсем уж ошеломляющее впечатление! Обрамленное волнистым водопадом ниспадающих на плечи черных-черных волос, оно словно какое-то внутреннее сияние источает… Отчего нежная кожа выглядит совсем уж бесподобно с этими крохотными переливающимися искорками серебряной пудры. А невероятные изумрудные глазищи вполлица, взирающие на мир из-под огромных, черных как смоль опахал-ресниц с миниатюрными алмазными капельками на самых кончиках? Да еще темной тушью зеленющие очи для усугубления эффекта подведены, а веки чернены и чуть посеребрены. Ну и тонкие брови аккуратно подчеркнуты. А губы… Чуть приоткрытые чувственные губы, что покрывает искушающе алый влажный перламутр, просто безумно притягательны!

– Ну проходи же, Стайни, присаживайся, – предложила, чуточку усмехнувшись, Кейтлин буквально онемевшему от восхищения мне.

– А?! – отмерев, вытаращился я на нее. Ошеломленно помотал головой и вновь впился взглядом в это совершенное, нечеловечески прекрасное лицо. И, видимо, от избытка переполняющих меня чувств с языка слетело: – Так не бывает!

– Что не бывает? – удивленно приподняла левую бровь леди. Но ответ ей не понадобился, сама догадалась, что это я о ее невероятной красоте. – А, ты о моем несколько необычном облике? – А когда я яростно закивал, она успокаивающе махнула рукой: – Да это я просто всю краску с себя смыла… – И, устраиваясь за столом с помощью словно выросшей из-под земли служанки, сообщила как о чем-то напрочь обыденном: – А то постоянное ее использование несколько вредно. Нужно дать коже отдохнуть.

– Что? – тупо уставился я на нее, слепо нашаривая рукой спинку стула перед собой.

– Я. Смыла. С себя. Всю. Краску, – членораздельно терпеливо выговорила Кейтлин, видя, что до меня не доходит. – Теперь понимаешь?

Кивнув было, я тут же замотал головой и неуверенно предположил:

– Может, наоборот, накрасились?..

– Нет, не наоборот! – фыркнула девушка. А потом все же созналась: – Разве что губы немного подкрасила да глаза подвела…

Я, признаться, усомнился в том, что обошлось такой малостью. Кожа у Кейтлин, конечно, и прежде была безупречна… но сейчас она выглядит просто фантастически! А в то, что это ее истинный вид, прежде скрываемый какой-то маскирующей тональной краской, не верится по той простой причине, что я видел однажды девушку почти совсем без одежды. Не красится же Кейтлин вся целиком?!