Однажды утром к нему в палату в сопровождении врачей пришли двое. Вознесенский, как обычно, лежал на кровати с закрытыми глазами и никак не отреагировал на посетителей. Они тихо присели рядом, перешептываясь.

— Стас, это я. Открой глаза, — издалека прозвучал как будто знакомый голос. Он не желал ни с кем общаться. Голос тихо продолжал: — Стас, посмотри, я пришел к тебе. Я тебя люблю. — Вознесенский открыл глаза и тяжело повел ими в сторону голоса. Перед ним качнулись две серые, незнакомые тени. Он снова отвернулся.

По щекам Алексея текли слезы. Анна взяла его за руку и крепко сжала. Она смотрела на Станислава. Перед ней, абсолютно больной и отрешенный, лежал человек, которого так сильно любила Лера. Который тоже ее любил, — в этом Анна больше не сомневалась. И который убил ее от собственной слабости. Анна пыталась понять, прочувствовать, что сейчас происходит в его душе. Но между ними как будто стояла темная, глухая стена. Какое-то время посетители помолчали, потом Анна крепко взяла за руку плачущего Алексея и вывела его из палаты. Отчего-то она почувствовала свою непосредственную ответственность за все, что происходило вокруг.

— Скажите, какие у него шансы? — тихо спросила Анна идущего навстречу врача. Она особенно остро осознала вдруг, что Вознесенский на самом деле тяжело болен. Возможно — неизлечимо.

В ответ врач неопределенно пожал плечами:

— Это очень трудный случай. К тому же кажется, ему больше не хочется жить. Деструктивное, аутичное поведение… Пока прошло слишком мало времени, чтобы делать какие-то выводы, извините.

— Пожалуйста, позвоните мне, если вдруг произойдут какие-то перемены. Если ему что-то будет нужно, — Анна суетливо достала из сумочки листок и написала свой номер, — мы, конечно, будем его навещать, но если вдруг…

Врач кивнул и пошел дальше по коридору. Алексей стоял рядом молча, пораженный увиденным.

Еще несколько раз он навещал брата, но тот по-прежнему не узнавал его и отказывался общаться. Тем временем у Вознесенского происходила экспертиза за экспертизой. Его состояние анализировали психологи, криминалисты, психиатры, специалисты по девиантному поведению. Ему было все равно. Просто наступил момент, когда физическое существование совершенно перестало его волновать. Иногда он просто не слышал вопросов, которые ему задавали, иногда — нехотя отвечал на них, рассказывая какие-то бредовые истории из жизни древних цивилизаций. Пару раз он начинал говорить на языках, которые не мог идентифицировать никто из присутствующих. Диагноз всех специалистов был однозначен: убийство Леры было совершено Вознесенским в состоянии аффекта, а сам подсудимый уже давно страдает тяжелой формой психического расстройства. Вероятно, дали о себе знать годы, проведенные в тюрьме. А возможно — все произошло гораздо раньше… Бывшие подчиненные вспоминали случаи странного поведения своего бывшего руководителя. Родители Леры и Маркус пытались оспорить результаты экспертизы и назначить повторное обследование, но им было отказано… В дальнейшем Станислав подлежал принудительному лечению в психиатрической больнице.

Через месяц Анне перезвонили из больницы. Как раз в этот момент Диана с распущенными волнистыми волосами уютно устроилась у нее на коленях и что-то нежно лепетала. Анна причесывала девочку, и ей казалось, что все трудности последнего времени уже позади, что самое тяжелое она пережила. И ставшая почти привычной едкая, ноющая боль чуть-чуть отпустила душу…

Все было сломано, как стекло, одним звонком.

— Вы знаете, с вашим родственником происходит что-то странное…

Сердце Анны взволнованно стукнуло и упало в пятки. Инстинктивно она крепче обняла девочку, точно пытаясь ее защитить от неведомой опасности.

— Что такое? Ему стало хуже?

— Нет, нет, наоборот… — голос врача звучал как-то неуверенно, — но мне кажется, вам лучше приехать.

Анна поставила Диану на ножки и мгновенно поднялась с мягкого дивана.

— Что случилось? Ты обещала завязать мне бантики, — обиженно надула губки девочка.

— Диана, Саша тебе сейчас все завяжет. Прости, мне нужно бежать. У меня очень срочное дело. Я все тебе потом объясню…

— Я буду тебя ждать, — вздохнув, серьезно ответила Диана.

Уже рванув с места на машине, Анна позвонила Алексею. Через пятнадцать минут она подобрала его у одной из станций метро. Он был бледным и испуганным.

— Что там?

— Не знаю, скоро увидим, — ответила Анна. Ей и самой было не по себе.

В больнице их встретил врач, которому Анна оставляла свой телефон.

— Как хорошо, что вы приехали! А то ему уже собирались сделать укол, чтобы он успокоился и уснул. Но я решил немного подождать… Вот смотрите.

Анна заглянула в небольшое окошечко на двери в палату. От удивления она чуть слышно вскрикнула. По палате туда-сюда быстро ходил взволнованный, всклокоченный Вознесенский. Он размахивал руками и громко разговаривал с кем-то вслух. Анна прислушалась, но почти ничего не разобрала, кроме имени Леры.

— Уже несколько часов так, — сказал доктор, — сначала он кричал, что убил потому, что не мог отпустить. Потом рыдал и говорил, что всю жизнь искал любовь. Потом смеялся, как ребенок… Потом затих, мы думали, что приступ закончился, а он подошел к двери и начал стучаться, требовать принести ему мольберт с красками… Он же даже с постели не вставал несколько недель! Мы решили, что нужно вам сообщить. Налицо какая-то динамика… Возможно, подействовали лекарства…

Потрясенные Алексей и Анна наблюдали за изменениями выражения лица Вознесенского, который продолжал ходить по палате, что-то бормоча. Вдруг он снова бросился к двери, начал неистово колотить в нее изнутри. Анна невольно вздрогнула и отпрянула.

— Мы зайдем к нему!

— Может, лучше потом? Сейчас сделаем ему укол, он выспится, успокоится…

— Нет-нет, сейчас! Хотя бы ненадолго. Это важно!

Врач удивленно посмотрел на Анну:

— Что ж, заходите. Мы присмотрим за вами. Только постарайтесь его ничем не волновать. Кто знает, что у него на уме. В конце концов, одну-то он уже укокошил…

Анна очень строго посмотрела на врача, и тот осекся. Алексей и Анна вошли внутрь. Вознесенский с горящими глазами бросился к ним:

— Вы принесли? Вы принесли мне мольберт и краски?

— Ш-ш-ш… Тихо! — Анне вдруг стало страшно, но она преодолела себя. — Ты знаешь, кто мы?

Вознесенский сначала отрицательно замотал головой, потом отвел глаза куда-то в сторону, помолчал и уже гораздо более приветливо и заинтересованно посмотрел на вошедшую парочку.

— Здравствуйте!

— Меня зовут Анна, а это Алексей, твой брат.

— Брат? — Лицо Станислава выразило крайнюю степень изумления, он снова посмотрел по сторонам, точно ища ответа, но тут же отвлекся. — Мне нужны мольберт и краски! — выпалил он, и его глаза снова лихорадочно сверкнули. Затем лицо Вознесенского приняло сосредоточенное выражение. — Сейчас я объясню, где их найти. Позвоните Людмиле…