– До расплавления сердечника остается три минуты семнадцать секунд, – объявила «Европа», когда Смит бросился на полковника и доктора. Коллинз быстро оттолкнул Чарли Элленшоу в сторону, и тут Смит ударил его изо всей силы, отчего Джек снова пролетел по зоне реакторов несколько десятков футов. Зверь засмеялся и повернулся к Элленшоу.

Помешанный Чарли понимал, что ему нужно добраться до Джека, так как сам он не знал, где находится блок предохранителей охлаждающих насосов. Он торопливо зашел за цистерны с водой, повернулся и направился к тому месту, где лежал полковник. Вместо того чтобы идти за ним, Смит пошел к ошеломленному Коллинзу, лежавшему в тридцати футах от него.

Джек открыл глаза, делая короткие, мучительные вдохи. Ощутил тяжелые шаги Смита, подходившего, чтобы довести дело до конца. Слюна упала полковнику на спину, когда зверь встал над его распростертым телом. Джек отчаянно пытался подсунуть под себя руку, так как знал – через несколько секунд Смит затопчет его насмерть.

– Теперь я вспомнил тебя – Джек Коллинз, пятая группа спецназа, Афганистан, две тысячи четвертый год, – раздался жуткий, низкий, гулкий голос. Смит хохотнул. – Расскажешь конгрессу об этом, Коллинз? – спросил зверь, нагнулся, взял его за воротник бронежилета и легко поднял на уровень своего лица.

Джек открыл глаза и плюнул кровью в искаженное лицо Смита. Тот поднял свободную руку, утер кровь, облизал пальцы и издал довольный горловой звук.

На этот раз Чарли атаковал зверя сзади, не стреляя из своего оружия, как раньше, опасаясь попасть в полковника. Он просто прыгнул зверю на спину и заколотил гиганта слабыми кулаками.

Смит резко встряхнулся всем телом и сбросил Элленшоу. Чарли ударился о бетонный пол и остался лежать неподвижно.

– Раздражает, и только. Это и все, на что ты способен, Коллинз?

Зловонное дыхание било в лицо Джеку, помогая ему прийти в себя.

– Остается одна минута пятьдесят одна секунда, чтобы достичь безопасной дистанции. Расплавление сердечника неизбежно.

Джек услышал голос «Европы» и улыбнулся, недоумевая, почему он так и не смог найти того, кто придал ей голос покойной секс-богини Голливуда.

– Опусти полковника и отойди назад, – вдруг послышался голос где-то позади Джека, – мерзкий сукин сын!

Смит поднял взгляд и увидел перед собой двадцать человек. Но продолжал улыбаться, так как точно знал, что они не убьют его вовремя, чтобы предотвратить самоубийство.

– Иди, возьми его, – прогремел неестественный голос, зверь поднял Джека ближе к своей голове и едва не вывихнул челюсть, широко раскрыв рот в смехе. Он понимал, что спасать его поздно. Ядерной аварии, страшного взрыва уже не остановить.

Джек нашел выход. Он уже держал в руке то, за чем тянулся, когда Смит раскрыл рот в раздражающем смехе. Полковник выдернул чеку гранаты еще до того, как был поднят с пола. Отвел назад руку и выпустил предохранительный рычаг. Бросил гранату как можно глубже в широко раскрытый рот Смита. Выбил ему зубы, и зверь мгновенно понял, что произошло. Выпустил Коллинза и отчаянно стал пытаться извлечь гранату из большого деформированного рта.

Упав на пол, Джек откатился, еще больше повреждая ребра. Наконец, остановился и с трудом поднял взгляд.

– Идиот, – прошептал Джек, опустил и прикрыл голову, и тут граната взорвалась.

Глаза Смита расширились от ужаса, когда он понял, что у него во рту. Пальцы его обхватили этот предмет, и когда зверь стал его вытаскивать, он взорвался. Мозги, кости, кровь монстра в одно мгновение разлетелись ошметками, забрызгав баки обоих реакторов.

Коллинз не успел дать себе в этом отчет, как его уже взяли и перевернули чьи-то руки. Он открыл глаза и увидел над собой улыбающееся лицо.

– Привет, Джек.

– Благодарный Мертвец, будь я проклят, – прошептал Коллинз.

– Будешь, мой друг. Похоже, мы несколько опоздали, чтобы спасти положение здесь, поэтому прокляты все, – сказал Гарсия и склонил голову набок, когда «Европа» произнесла последнее предупреждение.

– Детонация ядерного материала произойдет через одну минуту сорок одну секунду!

– Предохранители, – прохрипел Коллинз.

– Что такое, Джек? – спросил Гарсия.

Внезапно сигнал тревоги прекратился. Красные и желтые огни реакторов начали замедлять пульсирование, а «Европа» сделала новое объявление, когда Коллинз попытался поднять голову.

– Температура сердечника стабилизировалась на шестистах пятидесяти двух градусах[39]. Поступление охладителя восстановлено!

Гарсия помог Коллинзу сесть, и тут Чарли Элленшоу вышел из-за цистерны номер десять. Он размахивал обожженными руками, словно охлаждая их. Скривил гримасу, увидев, что парни из группы «Дельта» и даже полковник Коллинз с ужасом смотрят на его сильно обожженные руки.

– Я не мог найти этот чертов блок предохранителей для насосов. И потом не знал, что нельзя вставлять их при положении рубильника «включено». Больно! – сказал Помешанный Чарли, размахивая обожженными руками.

– Хмм, – протянул майор Гарсия, опустив взгляд на человека, обучавшего его десять лет назад. – Оставалась минута сорок секунд. Стареешь, Джек: раньше ты был просто великолепен!

Коллинз закрыл глаза и потерял сознание.

Восьмой ярус

У Денизы Гиллиам все койки и большая часть столов были заняты ранеными мужчинами и женщинами. Вирджиния, Сара и Глория вызвались помогать ей, и она пыталась взять происходящее хотя бы под какой-то контроль. Найлз Комптон жаловался больше всех, что хотел бы помощи настоящего врача, а Вирджиния всеми силами старалась наложить ему на лодыжку временную шину.

В лечебницу вошли двое незнакомцев. Остановились и обратили внимание, что Дениза Гиллиам оказывает помощь своим пациентам.

– Доктор, найдется место еще для одного? – спросил рослый мужчина, взяв оружие на ремень.

– Конечно, чем больше, тем веселее, – ответила Дениза усталым голосом. – Кто это?

– Видимо, кто-то из ваших. Его нашли лежавшим без сознания в грузовом доке около получаса назад.

– Почему думаете, что он из моих? – спросила Дениза, чисто женское любопытство заставило ее поднять взгляд от одного из людей Эверетта.

Незнакомцы переглянулись, было видно, что они хотели рассмеяться, но сдержались.

– Видите ли, мэм, на нем что-то похожее на платье девушки-волонтера.

– На нем?! – переспросила Дениза.

– Внесите его, – сказал, обернувшись, первый.

Все в лечебнице ждали, даже директор перестал жаловаться и стал наблюдать. Двое людей в черном внесли третьего и положили на один из столов.