– Но он же говорил… – И она снова расплакалась, казалось, не успокоенная перспективой увидеть отца, а, наоборот, взволнованная.

Линли спустился с ней по ступеням. Внизу, около них, стояли грубо сколоченный стол и четыре стула. Он посадил девочку на один из них, а сам устроился рядом и мягко погладил ее по ореховым волосам.

– Что он говорил тебе, Хадия? Кто говорил?

– Дядя сказал, что отведет меня к папе, – объяснила она ему. – Я хочу к папе и маме. Она посадила меня в воду. Я не хотела и попробовала остановить ее, но не смогла, а потом она меня заперла… – Она не прекращала плакать. – Сначала я не боялась, потому что он сказал, что папа… А она затащила меня в подвал…

История рассказывалась по кусочкам. Сальваторе понимал только отдельные слова – остальное переводил ему Линли, пока девочка повествовала о том, что же именно в больном мозгу Доменики Медичи было волей Господа. Посещение подвала многое объяснило, потому что глубоко в лабиринте комнат, заполненных тенями, находилась одна, с древним мраморным бассейном, в котором испуганного ребенка ожидала зеленая и грязная вода. Именно там больная женщина окрестила девочку и смыла с нее все грехи, которые пачкали ее душу и не позволяли ей прийти к Господу. После такого крещения Доменика заперла ее, так как, по мнению несчастной, это был единственный способ обеспечить сохранность ее чистоты, пока Господь не сообщит ей свою следующую волю.

Когда Сальваторе увидел место, куда Доменика затащила девочку, он понял, откуда взялись крики, заставившие монахинь вызвать carabinieri. Потому что громадные и захламленные подвалы виллы Ривелли были настоящим кошмаром для ребенка. Одна комната, похожая на склеп, переходящая в следующую; грязные, покрытые паутиной винные бочки размером с современный танк; древние масляные прессы, выглядящие как орудия пыток… Было не удивительно, что Хадия орала от ужаса. Скорее всего, она еще очень долго будет кричать от этих кошмаров во сне.

Пора было везти малышку к ее родителям.

– Dobbiamo portarla a Lucca all’ospedale[293], – сказал Томасу Сальваторе, потому что Хадию должны были осмотреть врачи, и с ней должен был поговорить специалист по детским психологическим травмам, если только удастся найти такого с адекватным знанием английского.

– Si, si, – согласился англичанин.

Он предложил позвонить родителям девочки и пригласить их в больницу. Сальваторе кивнул. Он сделает этот звонок, как только переговорит с капитаном Мирендой. Carabinieri, естественно, возьмут Доменику Медичи под свое наблюдение. Ло Бьянко сомневался, что от нее удастся узнать еще что-то важное, но в любом случае она должна быть под контролем полиции. Доменика выглядела не как исполнитель, а скорее как инструмент в руках своего кузена Роберто Скуали. Однако в ее больном мозгу могла храниться важная информация о том, как было совершено преступление. Ей тоже нужен врач. Но на этот раз был необходим психиатр, который смог бы определить состояние ее умственного здоровья.

– Andiamo, – сказал Сальваторе. Их работа здесь была закончена, а все детали, которые им могла рассказать о преступлении Хадия, могли подождать до момента, когда ее осмотрят в больнице и она наконец соединится со своими родителями.

Оказалось, что теперь переговорить с представителем Специального отдела было не так сложно, как раньше.

Было время, когда ребята из SO-12 постоянно шифровались. Они были нервными, и обычно из них нельзя было вытянуть ни слова. Они никому не доверяли, и кто мог их за это осуждать? Во времена ИРА[294]и бомб в автобусах, машинах и уличных урнах практически каждый казался им ирландцем, поэтому то, что спрашивающий был из соседнего Департамента полиции Метрополии, не имело никакого значения. Обычно информацию от них можно было получить только по решению суда.

Они все еще были очень напряженными, но обмен информацией был необходим в нынешние времена пассионарных священников в мечетях, призывающих свою паству к джихаду; рожденных в Британии молодых людей, воспитанных в духе мученичества; и профессионалов из неожиданных областей, таких, например, как медицина, которые решали изменить ход своей жизни и набивали свои машины взрывчаткой, оставляя их в местах, где количество жертв могло быть наибольшим. В такой ситуации никто не мог себе позволить упустить что-то важное, поэтому если одно управление полиции хотело получить информацию от другого управления той же самой полиции, всегда можно было найти кого-то, кто готов был ею поделиться, особенно если называлось конкретное имя. Барбара добилась встречи со старшим инспектором Гарри Стринером, произнеся волшебные слова «гражданин Пакистана, живущий в Лондоне» и «ситуация, развивающаяся в Италии». У парня был акцент человека, который совсем недавно командовал собаками на пастбищах Йоркшира, и пастозный вид толстяка, который уже лет десять не видел солнца. Его пальцы были желтыми от никотина, зубы выглядели не намного лучше. Барбара сделала себе мысленную зарубку, что отказ от курения может быть, в конце концов, не такой уж плохой идеей. Но она оставила эту мысль на потом, и выдала ему имя, которое вертелось у нее на языке.

– Таймулла Ажар? – повторил Стринер. Они находились в его офисе, где из айпода неслись звуки, похожие на завывание урагана в бамбуковых зарослях. Стринер увидел, что она смотрит в направлении источника музыки.

– Белый шум, – объяснил он. – Помогает думать.

– Ну конечно, – кивнула Хейверс с умным видом. Этот шум заставил бы ее искать укрытие в ближайшей станции метро, но каждый сходит с ума по-своему.

Стринер постучал по клавиатуре компьютера. Через мгновение он стал читать информацию, появившуюся на экране. Барбаре хотелось встать с места, перелезть через стол и прочитать ее самой, но она заставила себя спокойно сидеть в кресле и ждать, что он соизволит рассказать ей. Сержант уже кратко познакомила его с фактами: работа Ажара в Колледже Лондонского университета, его связь с Анжелиной Упман, их общий ребенок, исчезновение Анжелины вместе с Хадией в неизвестном направлении и, наконец, похищение Хадии. Стринер выслушал все это с таким индифферентным выражением лица, что Барбара задумалась, слышит ли он ее вообще. В конце повествования она сказала:

– Суперинтендант Ардери поручила мне вести расследование в Лондоне, в то время как инспектор Линли занимается этим делом в Италии. Я решила, что лучше всего будет встретиться с кем-то из ваших ребят и выяснить, есть ли у вас что-то на этого мужика.

– А почему вы решили, что SO-12 может интересоваться этим… Как его там зовут? – спросил Стринер.

Барбара назвала имя по буквам.

– И не забудьте черточку над «и кратким», – сказала она. И подумав немного, добавила: – Пакистан. Вы знаете, что я имею в виду. Мне это не надо вам объяснять?