– Ты наглец или дурак? – рявкнул Регал.

– Ни то, ни другое, – ответил я насколько мог вежливо. – Я осторожен. Мой принц, – последние слова я добавил в надежде придать разговору более официальный характер.

– Ты глупо осторожен. Я доверяю своему камердинеру, а больше здесь никого нет. Так что докладывай. Мой бастард-убийца. – Он произнес последние слова, как будто считал их остроумно саркастическими.

Я набрал в грудь воздуха и напомнил себе, что я человек короля. И в этот момент на этом месте я был настолько близок к королю, насколько это было возможно. Я тщательно выбирал слова.

– Вчера в саду принцесса Кетриккен заявила мне, что вы рассказали ей, что я отравитель и что моя цель – ее брат Руриск.

– Ложь,– решительно сказал Регал,– я не говорил ей ничего подобного. Или ты неуклюже выдал себя, или она просто выуживала информацию. Я надеюсь, что ты не испортил все, выдав ей себя.

Я умел лгать гораздо лучше, чем он. Я не обратил внимания на его замечание и продолжал. Я сделал ему полный доклад о моем отравлении и о визите Руриска и Кетриккен ранним утром. Я дословно повторил наш разговор. И когда я закончил, Регал провел несколько минут глядя на свои ногти, прежде чем заговорил:

– А ты уже выбрал способ и время?

Я попытался не выказать своего удивления.

– В этих обстоятельствах я решил, что лучше будет отказаться от выполнения этого поручения.

– Никакой выдержки,– с отвращением заметил Регал. – Я просил отца послать эту старую шлюху леди Тайм. У нее он уже был бы в могиле.

– Сир? – вопросительно сказал я. То, что он отозвался о Чейде как о леди Тайм, сделало меня почти уверенным, что он вовсе ничего не знает. Он подозревает, конечно, но открывать Регалу Чейда – это уж определенно вне пределов моих полномочий.

– Сир,– передразнил меня Регал, и только тут я понял, что он пьян. Физически он держался хорошо. От него не пахло, но это вытащило наружу все его жалкое нутро. Он тяжело вздохнул, как будто испытывал отвращение к словам, потом бросился на покрытый одеялами и подушками диван. – Ничего не изменилось, – сообщил он мне,– тебе было дано задание. Выполняй его. Если ты достаточно умен или хитер, позаботься, чтобы это выглядело несчастным случаем. Раз ты был таким наивно открытым с Кетриккен и Руриском, они не ждут этого. Но я хочу, чтобы дело было сделано до завтрашнего вечера.

– Перед свадьбой? – спросил я недоверчиво. – Не думаете ли вы, что смерть брата невесты может заставить ее отменить празднование?

– Если и так, то только временно. Я держу ее в руках, мальчик. Ей легко заморочить голову. Что будет дальше, мое дело. Твое дело – покончить с братом. Итак! Как ты это сделаешь?

– Не имею представления. – Мне казалось, что лучше ответить так, чем сообщить, что я вовсе не намерен делать этого. Я вернусь в Баккип и доложу Шрюду и Чейду. Если они сочтут, что я решил неправильно, могут делать со мной все, что хотят. Но я помнил голос Регала, давным-давно цитировавший короля Шрюда: «Не делай ничего, что не сможешь исправить, до тех пор, пока не поймешь, чего ты уже не сможешь сделать, когда сделаешь это».

– А когда будешь иметь? – спросил он саркастически.

– Не знаю, – уклончиво ответил я, – такую вещь нельзя сделать небрежно или безрассудно. Я должен изучить этого человека, его привычки, обследовать его комнаты и изучить привычки его слуг. Я должен найти способ...

– До свадьбы осталось два дня,– прервал меня Регал. Взгляд его затуманился. – Мне уже известно все то, что ты должен обнаружить. Значит, мне проще будет спланировать это для тебя. Приходи ко мне завтра ночью, и я дам тебе распоряжения. И запомни хорошенько, бастард: я не хочу, чтобы ты действовал, не поставив меня в известность. Любой сюрприз я сочту неприятным. Тебе он покажется смертельным, – он посмотрел мне в глаза. Я сохранял непроницаемое выражение лица. – Ты свободен, – сказал он мне царственно, – доложишь мне здесь же завтра ночью. Не заставляй меня посылать за тобой Северенса. У него есть более важные дела. И не думай, что мой отец не услышит о твоей распущенности. Услышит. Он пожалеет, что не послал эту суку Тайм, чтобы обстряпать это маленькое дельце. – Принц тяжело откинулся назад и зевнул. Я ощутил запах вина и дыма. Я подумал, не приобретает ли он привычки своей матери.

Я вернулся к себе в комнату, намереваясь тщательно обдумать мое положение и составить план, но был таким уставшим и все еще больным, что заснул, как только моя голова коснулась подушки.

Во сне шут стоял у моей кровати. Он смотрел на меня и качал головой.

– Почему я не могу говорить ясно? Потому что ты все это запутываешь. Я вижу перекресток сквозь туман, и кто всегда стоит на нем? Ты. Думаешь, я все время пекусь о твоей безопасности, потому что так восхищаюсь тобой? Нет. Это потому, что ты создаешь так много возможностей. Пока ты жив, ты даешь нам больше выбора. Чем больше выбор, тем больше шансов править к спокойной воде. Так что это не ради тебя, а ради Шести Герцогств я сохраняю твою жизнь. И в этом же состоит твоя обязанность– жить и продолжать предоставлять возможности.

Я проснулся точно в том же состоянии, в котором заснул. Было непонятно, что делать. Я лежал в постели, прислушиваясь к звукам просыпающегося дворца. Мне нужно было поговорить с Чейдом. Это было невозможно. Так что я слегка прикрыл глаза и попытался думать так, как он учил меня. «Что ты знаешь? – спросил бы он меня. – И что ты подозреваешь?»

Регал солгал королю Шрюду о состоянии здоровья Руриска и о его отношении к Шести Герцогствам. Или, возможно, король Шрюд солгал мне о том, что сказал Регал. Или Руриск солгал, говоря о своем отношении к нам. Я немного подумал и решил следовать моему первому предположению. Шрюд никогда не лгал мне, насколько я знал, а Руриск мог бы просто дать мне умереть, вместо того чтобы бежать в мою комнату. Итак.

Итак, Регал хотел, чтобы Руриск умер. Или не хотел? Если он хотел, чтобы Руриск умер, почему он выдал меня Кетриккен? Если только она не солгала об этом. Я обдумал этот вопрос. Не похоже. Она могла задуматься, не послал ли Шрюд убийцу, но почему решила немедленно обвинить меня? Нет, она узнала мое имя. И слышала о леди Тайм. Так.

И Регал дважды сказал прошлой ночью, что он просил своего отца послать леди Тайм. Но он также выдал ее имя Кетриккен. Кого на самом деле Регал хотел видеть мертвым? Принца Руриска? Или леди Тайм, или меня, после того как попытка убийства будет обнаружена? И каким образом это может принести пользу ему и свадьбе, которую он устроил? И почему он настаивает, чтобы я убил Руриска, когда по всем политическим соображениям он был бы полезнее живым?

Мне необходимо было поговорить с Чейдом. Я не мог. Я должен был каким-то образом решить это сам. Если не...

Слуги снова принесли воду и фрукты. Я встал, надел раздражающую меня одежду, поел и покинул свою комнату. Этот день во многом был похож на предыдущий. Праздничная атмосфера начинала меня утомлять. Я попытался заполнить мое время полезными занятиями, стараясь больше узнать о дворце, принятых в нем порядках и расположении. Я нашел комнаты Эйода, Кетриккен и Руриска. Я тщательно изучил лестницу и строения, прилегающие к комнатам Регала. Я обнаружил, что Коб, как и Баррич, спит в конюшнях. Я ждал этого от Баррича: он не перестанет ухаживать за баккипскими лошадьми, пока не покинет Джампи. Но Коб? Чего он хотел: произвести впечатление на Баррича или следить за ним? Северенс и Роуд оба спали в прихожей апартаментов Регала, несмотря на достаточное количество комнат во дворце. Я пытался изучить расположение и распорядок стражи и часовых, но не нашел ни тех, ни других. И все время я следил за Августом. Это отняло у меня большую часть утра, пока наконец мне не удалось застать его в относительно тихом месте.