– Зря я приехала. Лучше бы ты и Лин приехали к нам…

– И оставили бы отца одного в Рождество?

– Да с ним целый косяк жеребцов и рабочие фермы. Ему больше ничего и никого не надо…

На последнем слове София испуганно выпрямилась, потому что дверь в столовую шумно распахнулась, появился отец. Ее глаза холодно впились в неподвижное выражение его лица.

Хелен напряженно обошла дочь, загородив ее от мужа, и сердито скрестила руки на груди.

– Да!– подтвердил Ланц, давая понять, что слышал весь их разговор.– Ферма – это единственное, что предано мне и, кстати, кормит всех вас. И на твоем счету,– его указательный палец грозно вытянулся в сторону Софии,– лежат деньги, заработанные моим трудом!

София не спешила его прерывать. Она опустила глаза и старалась глубоко дышать, чтобы не сорваться на отца, позволив ему высказаться.

– Ланц, тебе не кажется, что ты мог хотя бы предупредить нас о том, что собираешься сделать?– упрекнула Хелен.

Дьюго сдержанно вздохнул, сжал пальцы в кулаки и сквозь зубы продолжил:

– Сейчас я хочу, чтобы вы обе послушали меня, не перебивая и не вставляя свои язвительные замечания.

София догадливо кивнула, приняв намек в свою сторону. Хелен сурово сжала губы, но взглядом дала понять, что готова слушать.

– Так вот,– требовательно и ультимативно начал Дьюго,– я не буду разбираться в твоих отношениях с Крисом, хотя я склонен верить его слову о вашем договоре, но с помолвкой или без нее ты выйдешь за него замуж до нового года…

София мгновенно почувствовала, как огненный клуб поднялся с низа живота и вот-вот вырвется через горло. Ее глаза округлились, губы раскрылись в немом протесте, но не успела она отреагировать, как услышанная следом фраза, словно окунула ее в ледяную прорубь.

–…иначе все, что мы имеем на сегодняшний день, перейдет в собственность банка. Мы обанкротимся!

Плечи Хелен упали, она сделала шаг назад, чтобы найти точку опоры. Дверца шкафа, на которую она оперлась, заскрипела.

– Ланц, что ты такое говоришь?!

В первые секунды растерянности София не могла понять, правильно ли она расслышала отца. Она не знала, на кого сердиться: на себя, на Криса, на отца, на кого сложить вину за происходящее с ней. «Вот так веселенькое Рождество!– промелькнуло в голове Софии.– А я-то здесь при чем? Замуж? За Криса? Ни за что! Сумасшествие какое-то! Он что, рехнулся?»

Глаза Софии должно быть настолько ярко отразили ее мысли, что Ланц убедительным тоном продолжил:

– Ты выходишь замуж за Криса, а я заключил договор на дарение всего имущества тебе. В этом случае нас оштрафуют на двадцать процентов от всего капитала. Если не будет свадьбы, у нас не останется средств даже на аренду дома…

В воздухе повисла тяжелая пауза. Все трое замерли, каждый переживал свою личную трагедию. Потом Дьюго вдруг громко вздохнул и сел за стол.

– Агент, который ведет наши дела, не платил налоги два года и прикарманил большую часть дохода,– посчитал нужным объясниться Ланц.– Его вина недоказуема, но больше некому… Здесь ничего не поделаешь. Или свадьба, или банкротство! Чем-то надо жертвовать.

– Жертвовать!– воскликнула София, сдавленным от возмущения голосом. Это слово лезвием прошлось по сердцу.– Жертвовать! Я что – овца, чтобы мною жертвовать?! И что это за история с налогами? Я тебе не верю! Ты всегда был подлым обманщиком!

Хелен шагнула в сторону дочери и протянула к ней руки, чтобы успокоить. Но девушка резко отстранила от себя мать и, скрестив руки на груди, презрительно усмехнулась в лицо отцу:

– Что, решил меня укротить таким способом? Тебе покоя не дает моя свобода, мои успехи в Хьюстоне, да? Нужно втоптать меня в грязь, унизить и сделать такой же несчастной, как и маму? Какой же ты подлый!

Хелен закрыла свое лицо ладонями и заплакала. София с силой рванула стул, преградивший ей дорогу к выходу, и вне себя от злости покинула столовую.

Хелен затихла. Через минуту она открыла лицо и дрожащим голосом проговорила:

– Это правда?

Ланц, раздраженный выходкой дочери, нервно махнул рукой.

– Те люди, о которых ты спрашивала, – это были налоговые инспекторы. Виннигер и Аркет. Мисс Аркет была так великодушна, что дала шанс исправить положение. Все готово, не хватает только свидетельства о браке совершеннолетней дочери.

– Пресвятая Мария, Ланц, я ничего не понимаю. Как ты мог скрыть это от меня? Я, конечно, ничего не смыслю в юридических и финансовых вопросах, но ты же отец. Как ты можешь использовать свою дочь и этого парня? Разве больше нет другого выхода?

– На помойку, дьявол!– вспылил Ланц.– Хелен, ты совсем глупая? Аркет – грамотный человек, специалист. Она все разложила по полочкам… Что такого случится, если София выйдет замуж за Криса? Тем более что парень давно любит ее. А она нос воротит! Ишь, гордячка нашлась!

Его голос почти перешел на крик в порыве доказать собственную правоту и безысходность положения.

– Что случится?– эхом повторила жена.

Хелен почувствовала, как все ее существо противится самой мысли о насилии над волей дочери, умалению ее прав и желаний. Ее собственные воспоминания о молодости встали перед глазами, и сердце сжалось от обиды и тоски по себе – твердой и решительной, по себе, когда-то счастливой и самонадеянной. Нет, Хелен не сожалела о прошедших годах, боялась сожалеть, умело пряталась и хранила свой семейный очаг. И все же никогда не желала такой судьбы своим дочерям. Она подавленно кусала губы и бесцельно водила пальцем по краю стола.

Дьюго остыл, но не отказался от собственного плана.

– Должен быть другой выход,– глухо проговорила Хелен.

– Опять ты за свое!– проворчал Ланц.– Я говорю, что нет другого выхода. Нет! И не пытайся меня отговорить!

– Мы можем попросить помощи у кого-нибудь?– не уступала Хелен, только чтобы оградить Софию от участия в этом деле.

– У тебя есть другой источник дохода? Или ты думаешь, соседи одолжат нам пару сотен тысяч?– не сдержав эмоции, грубо выпалил Ланц.

Хелен холодно глянула на мужа и сгоряча выкрикнула:

– Ты вообще о дочери думаешь? Она не какая-нибудь вещь! Ты хочешь испортить ей жизнь, как и…

Тут Хелен одумалась и, прикусив нижнюю губу, отвела глаза и отвернулась к окну.

– Продолжай!– настойчивым и гневным тоном бросил Ланц.– Ты хотела сказать – как и тебе?

– Ланц, я не это хотела сказать…

– Отчего же?!

– Перестань паясничать!

– Замочи!– взревел Дьюго и вскочил на ноги.– Ты всегда заглядывалась на этого докторишку, всегда его любила, всегда сравнивала меня с ним. А как же я, Хелен? Я, который дал тебе все, чего у тебя не было – дом, детей, покой? Чем это я испортил твою жизнь? Тебя никто силой не тянул под венец, ты дала согласие, помнишь?