Воевать по найму и защищать Отечество – разные вещи. И все равно я бы предпочел переждать. Разрубленный Змей, Эсперадор просто обязан объявить излом эпох временем мира!

– Вот как? – Алва медленно поднял голову и посмотрел на разволновавшегося артиллериста. – Значит, обязан?.. А что обязаны мы?

– Схватить за хвост Зверя, – фыркнул Эмиль, – не иначе… Между прочим, Рокэ, раз мы никуда не идем, вели подавать ужин.

– Здравая мысль. – Алва повернулся к Марселю, и тому отчего-то стало неуютно. – Виконт, что вы думаете о нынешней кампании?

Что он думает? Да ничего… Он шел за одним, нашел другое, и, в конце концов, все не так уж и плохо… Конечно, были и неприятные моменты: когда взрывали стену и потом, когда пропал Муцио, но это ведь было уже после.

– Ну… Мы победили, – неуверенно произнес Валме, – значит, все в порядке. Только во имя Леворукого, разве обязательно вставать ни свет ни заря?! Нет, когда сражение, я готов, но в обычные дни?

– Вот слова истинного храбреца! – Эмиль от души двинул Марселя по плечу, а рука у обормота всегда была железной. – Хватит! Я не желаю больше никаких пророчеств. По крайней мере до обеда.

– Эмиль, – довольно сухо сказал Рокэ, – я буду весьма признателен, если оставшееся до обеда время ты потратишь на написание писем братьям. К вам, Марсель, это тоже относится, хотя вас бы я просил написать отцу. Какую-нибудь глупость. Денег попросите, что ли, а то вы просто неприлично забываете о родителях. Не забудьте и о прелестной Марианне. Герард!

– Монсеньор?

– Помнится, с последним курьером вы посылали письмо матери.

– Да, Монсеньор!

– Я посылаю гонца в Олларию. Идите пишите новое, да поторопитесь!

– Спасибо, Монсеньор! – ходячее совершенство пулей вылетело из комнаты.

– Рокэ, – Вейзель подался вперед, – что за каприз? Конечно, писать родичам – наш долг, но меня вы об этом не просите.

– А чего вас просить? – хмыкнул Савиньяк. – Вы и так супругу не забываете.

– Не все так просто. – Алва на мгновение прикрыл руками глаза. Устал? – Ваша супруга, Курт, в Бергмарк. Она не могла воспользоваться оказией.

– Ты хочешь сказать, – черные глаза Эмиля сузились, как у охотящейся кошки, – что я должен был получить письмо от Лионеля, а Герард – от матери?

– Именно. Я не верю, что вас все разлюбили.

– Значит, – тихо сказал Савиньяк, – случилось нечто, о чем в Олларии знают все, но что нам, по мнению его высокопреосвященства, знать не обязательно. Но Фердинанд жив…

– Да, – согласился Алва, – безусловно.

2

Капитан Джильди поправил шпагу и присоединился к поднимавшимся по лестнице Святого Андия. Рядом сопел Дерра-Пьяве, то неся по всем кочкам гран-дукса и его свору, то расхваливая свою новую галеру. Коротышка был верен себе и назвал корабль «Бравый ызарг», а нос и корму украсил изображениями варастийских чудищ. Разумеется, в собственном понимании.

«Бравый ызарг» был не одинок. Мастер Уголино закладывал галеру за галерой, фельпский флот стремительно оживал, обещая стать лучше прежнего. Корабли построить можно, это люди умирают раз и навсегда. Или исчезают. Муцио так и не нашли, хотя перерыли весь город. Теперь уже никто не сомневался, что адмирала выманили из дома и убили. Нож в спину, труп в море – такое в Фельпе бывало не раз, чему удивляться?

По закону Муцио будет жив еще четыре года. Франческа не может надеть траур, младший брат – вступить в права наследования, а слуги вольного города Фельпа – вручить адмиральскую перевязь другому. Только закон – одно, а жизнь – совсем другое. Франческа больше не улыбается, Лорио Скварца спешно вернулся из Ургота и водворился в родовом палаццо, а «Влюбленная акула» стала флагманской галерой. Луиджи Джильди еще не адмирал, но должность у него адмиральская. Отец, хоть и сожалеет о Муцио, доволен. Все довольны…

– …скоты безрогие, – заключил Ланцо Дерра-Пьяве.

Луиджи кивнул. Он пропустил, о каких именно скотах идет речь, но можно было поставить «Акулу» против дырявой лоханки, что капитан поминал либо генералиссимуса, либо старшего адмирала.

– Вот я и говорю, – возрадовался коротышка и отчаянно замахал руками, кого-то приветствуя. Дуксия кишела народом, еще бы – такое зрелище! Первый маршал Талига получает награду за неслыханную победу и прощается с вольным городом. Гран-дукс, генералиссимус и верховный адмирал в восторге, хотя полному счастью мешают Савиньяк, талигойская армия и договор. Нравится дуксам или нет, а кормить союзников и воевать с Бордоном придется.

Двери в Гербовый зал торжественно распахнулись, сортэо закончилось, теперь могли войти простые смертные. То есть не совсем простые – в Дуксию кого попало не пустят, – но не облаченные в отороченные седоземельскими мехами балахоны.

Зал стремительно наполнялся. Луиджи и Дерра-Пьяве устроились среди других капитанов в боковой ложе наискосок от почетной скамьи, где, как и полагалось, сидели чествуемые.

Взвыли трубы, и Ливио Гампана понес обычный вздор, другие дуксы подхватили. В речах было столько сахара, что беззаконно проникшие в Дуксию мухи рисковали увязнуть на лету. Впрочем, болтуны были правы: Рокэ Алва на самом деле разбил врага и выиграл войну, причем малой кровью. Капитан Джильди в очередной раз приказал себе не думать об умирающей девушке, зовущей своего капитана. И о ночи святого Андия тоже. Сейчас, в переполненном зале, это было не так уж и трудно, а вот в темноте, в одиночестве…

Дуксы иссякли, и за дело взялись слуги Фельпа. Титус велеречиво благодарил Рокэ из Кэналлоа, при этом давая понять, что, если б не подагра, сделал бы то же, но лучше и быстрее. Алва слушал, слегка склонив голову к правому плечу, а может, и не слушал.

Речь следовала за речью, а в перерывах приглашенные выражали свое одобрение, сдержанно, как и положено солидным людям, хлопая в ладоши. Поднялся епископ Фельпский, возблагодарил Создателя, даровавшего городу победу над врагом, в воздухе поплыл сизоватый дымок. Мориски и гоганы жгут ароматические смолы, чтобы отогнать зло. Может, окурить «Акулу», так, на всякий случай?

– Вольный город Фельп с большой неохотой отпускает столь замечательного полководца, – в голосе вновь взявшего слово гран-дукса слышалась умеренная скорбь. – Но нельзя удержать ветер, даже забросав его золотом. Нашего друга ждут новые подвиги, но Рокэ из Кэналлоа должен знать: Фельп не забывает оказанных ему услуг. В ознаменование великой победы при Деормиде в Гербовой галерее Дуксии будет установлена мраморная статуя Рокэ из Кэналлоа. А теперь, наш друг, мы возвращаем тебе твой залог и вручаем оговоренную плату.

Гампана картинно махнул рукой, и девицы с картонными крыльями за спиной и в узких струящихся платьях внесли два открытых ларца. Побольше, с золотом, и маленький, в котором среди россыпи синих огней горела алая звезда, злая и тревожная.

– Я был счастлив служить вашему городу. – Роскошный мундир превращал Алву в чужака, отрезая от охоты на киркорелл, абордажа, безумной ночи с «пантерками» и еще более безумного дня на вилле Данунциато. Кэналлийский Ворон сделал свое дело и уходит,