Он покачал головой.

– Нет, я ухожу. – Помедлил, словно принимая решение. – Хотя я могу положиться на судьбу.

– Как это? – поперхнулась я.

– Мне не надо намеренно что-то делать. Я могу просто изо всех сил драться за свою стаю, а там будь что будет. – Он пожал плечами. – Если ты докажешь, что действительно хочешь, чтобы я вернулся обратно, а не просто пытаешься отговорить меня.

– Как? – спросила я.

– Ну, ты могла бы меня попросить.

– Возвращайся, – прошептала я.

Неужели он сомневается, что я говорю это искренне?

Джейкоб покачал головой и улыбнулся.

– Я не это имел в виду.

Мне понадобилась долгая секунда, чтобы понять, чего он хочет, и все это время Джейкоб снисходительно смотрел на меня, словно точно знал, чего ожидать. Как только до меня дошло, я тут же выпалила, не подумав о последствиях:

– Джейкоб, ты меня поцелуешь?

Он удивленно распахнул глаза, а потом подозрительно прищурился.

– Ты шутишь.

– Джейкоб, поцелуй меня. Поцелуй, а потом возвращайся обратно.

Он заколебался в нерешительности. Повернулся на запад, отворачиваясь от меня, но не двигаясь с места. Все еще глядя в сторону, сделал неуверенный шаг ко мне, потом еще один. Обернулся и с сомнением посмотрел на меня.

Я не сводила с него глаз. И понятия не имела, что написано на моем лице.

Джейкоб покачнулся на пятках и вдруг покрыл расстояние между нами всего за три шага.

Я знала, что он воспользуется ситуацией. Я этого ожидала. И стояла совсем неподвижно: глаза закрыты, руки сжаты в кулаки и вытянуты по швам. Джейкоб обхватил ладонями мое лицо и набросился на меня с таким пылом, который граничил с насилием.

Его губы обнаружили мое скрытое сопротивление, и я почувствовала, как он разозлился. Одной рукой ухватил меня за шею, а другой за плечо; потряс и прижал к себе. Взял за запястье и закинул мою руку себе на шею. Я не стала ее убирать, хотя кулак не разжала – как далеко я готова зайти в отчаянной решимости сохранить Джейкобу жизнь? А все это время его дразняще мягкие и теплые губы пытались добиться взаимности.

Убедившись, что я не уберу руку с его шеи, Джейкоб отпустил мое запястье и провел горячей ладонью вниз по моему телу. Найдя кусочек обнаженной кожи на пояснице, притянул меня к себе, вынуждая изогнуться дугой.

Он на мгновение оторвался от моих губ, хотя я знала, что поцелуй еще далеко не закончен. Джейкоб провел губами по моей щеке, потом по шее и забросил мою вторую руку себе на шею.

Обеими руками сжал мою талию и нашел губами ухо.

– Белла, ты способна на большее, – хрипло прошептал он. – Не надо слишком много думать.

Я вздрогнула, почувствовав, как он прикусил зубами мочку уха.

– Уже лучше, – пробормотал он. – Хотя бы один раз позволь себе почувствовать собственные ощущения.

Я замотала головой. Джейкоб взял меня опять за шею, заставив остановиться.

– А ты действительно хочешь, чтобы я вернулся? – ядовито спросил он. – Или хочешь, чтобы я умер?

Меня охватила ярость: это нечестно!

Я вцепилась обеими руками ему в волосы, не обращая внимания на боль в сломанной руке, и попыталась оторваться от Джейкоба. Однако он меня не понял: слишком силен оказался. Мои попытки вырвать волосы с корнем Джейкоб принял за проявление страсти и подумал, что я наконец ответила на его ласки!

Судорожно вздохнув, он впился в меня поцелуем и плотнее прижал ладонь к моей пояснице.

Вспышка злости вдребезги разбила мое хрупкое самообладание, а неожиданно страстный ответ Джейкоба заставил совсем потерять голову. Если бы он всего лишь торжествовал победу, то я бы еще могла сопротивляться, но полная беззащитность его внезапной радости разрушила мою уверенность. Тело перестало подчиняться мозгу, и я ответила на поцелуй Джейкоба. Вопреки всяким предостережениям здравого смысла, мои губы двигались сами по себе, делая то, чего никогда не делали: ведь мне не надо было осторожничать с Джейкобом, а уж он и подавно не думал об осторожности.

Мои пальцы вцепились в его волосы, но теперь я прижимала его к себе.

Джейкоб был повсюду. Ослепительный солнечный свет сквозь закрытые веки выглядел красным и казался жаром. Жар шел со всех сторон: я не видела, не слышала и не чувствовала ничего, кроме Джейкоба.

Крошечный кусочек мозга, который сохранил благоразумие, вопил во все горло: почему я не сопротивляюсь? Хуже того, почему я не чувствую никакого желания сопротивляться? Разве я не хочу заставить Джейкоба перестать? Почему мои руки вцепились в его широкие плечи, наслаждаясь их силой? Почему крепкие объятия недостаточно крепки и хочется прижаться еще сильнее?

Дурацкие вопросы. Ведь я знала ответ: потому что все это время я себе лгала.

Джейкоб прав – и давно говорил мне об этом: он мне гораздо больше, чем друг. Именно поэтому так трудно было с ним распрощаться: ведь я люблю его. Тоже. Люблю его больше, чем следует, и все-таки далеко не достаточно. Влюблена в него, но не настолько, чтобы это что-то изменило – однако вполне довольно для того, чтобы причинить боль нам обоим. Чтобы нанести ему такую рану, какой еще никогда не наносила.

На все остальное мне было наплевать – на все, кроме его боли. Свою собственную я заслужила сполна. Надеюсь, мне будет очень больно и я как следует помучаюсь.

В этот миг мы словно слились в единое целое: его боль всегда была и всегда будет моей болью, а теперь его радость стала моей радостью. Я тоже была счастлива, но каким-то мучительным счастьем, похожим на медленную пытку: почти осязаемое, оно горело на коже как серная кислота.

На одно бесконечное мгновение перед моими заплаканными глазами открылось совершенно другое будущее. Я словно заглянула в мысли Джейкоба и увидела, от чего именно я отказываюсь, что мне не удастся сохранить: Чарли и Рене почему-то вместе с Билли и Сэмом в Ла-Пуш; проходящие годы и как они изменяют меня; громадный волк, которого я люблю и который всегда готов меня защитить. На какую-то долю секунды я увидела черноволосые головки двух детей, убегающих в знакомый лес – когда они исчезли, то и видение растаяло вместе с ними.

И тогда я отчетливо почувствовала, как трещина в моем сердце разошлась до конца и маленький кусочек отделился от целого.

Губы Джейкоба перестали двигаться раньше моих. Я открыла глаза: он смотрел на меня с восхищением и радостью.

– Я должен идти, – прошептал он.

– Нет!

Джейкоб улыбнулся, довольный моим ответом.

– Я не надолго, – пообещал он. – Но сначала…

Он наклонился и снова поцеловал меня. Я не сопротивлялась: теперь-то какой смысл сопротивляться?

На этот раз поцелуй был другим: Джейкоб мягко обхватил мое лицо ладонями, и его теплые губы оказались нежными и неожиданно неуверенными. Мимолетный, но очень сладкий поцелуй.