друг, Ирунг, хочешь отомстить за мой позор? Я дам тебе этот щит, наполненный червонным золотом так, как только ты сможешь заполнить, и всю мою дружбу в придачу.

Ирунг сказал:

— Госпожа, это большое богатство, однако ещё ценнее для меня ваша дружба, — и он быстро встал, вооружился, позвал к себе своих рыцарей и приказал им вооружиться, и рыцарей было сто. Теперь он поднял свой стяг вверх, и королева сказала, чтобы он сперва пошёл и убил их слуг, и не пускал в сад никого из Нивлунгов, кто прежде был снаружи, и чтобы никто не ушёл живым из тех, кто уже внутри.

379. Как Гримхильд разожгла войну

Королева поспешно пришла в сад, где был пир, и уселась на свой трон, и тут подбежал к ней Альдриан, её сын, и поцеловал её.

И теперь королева молвила:

— Мой милый сын, ты, должно быть, похож на своих родичей и обладаешь мужеством. Ты должен пойти к Хёгни, и когда он наклонится к столу и возьмёт еду с тарелки, замахнись кулаком и ударь его по щеке изо всей силы. Тогда ты будешь хорошим воином, если осмелишься на это.

Мальчик сразу побежал к Хёгни, и когда Хёгни наклонился к столу, мальчик ударил кулаком его по щеке. А удар оказался сильнее, чем можно было ожидать от такого юного мужа.

И теперь своей левой рукой Хёгни схватил мальчика за волосы и сказал:

— Ты сделал это не по своему разумению и не по совету конунга Аттилы, своего отца, а по наущению своей матери, и на сей раз это не пойдёт тебе на пользу.

Своей правой рукой Хёгни обхватил рукоять своего меча, вытащил из ножен, отрубил мальчику голову и бросил её в грудь Гримхильд, и Хёгни молвил:

— В этом яблоневом саду пили хорошее вино, и за это нам придётся дорого заплатить. Первый долг я заплачу этим сестре Гримхильд.

И ещё он ударил над головой Фолькхера воспитателя мальчика и отсёк тому голову.

— Ныне я вознаградил королеву, как следует, за то, как ты присматривал за этим мальчиком.

Тут конунг Аттила вскочил и крикнул:

— Вставайте, гунны, все мои люди, вооружайтесь и убейте Нивлунгов.

И теперь вскочил каждый, кто был в этом саду, и Нивлунги обнажили свои мечи. По совету Гримхильд снаружи ворот в сад были расстелены сырые коровьи шкуры. Когда же Нивлунги выбегали из сада, то падали на шкуры, и со многими там получилось так, что они погибли. А Ирунг стоял там со своими людьми и убил много добрых воинов. Нивлунги тоже убили в саду много людей, и теперь убитые лежали в саду многими сотнями.

380. Нивлунги оказывают упорное сопротивление

Когда же Нивлунги обнаружили, что теряют своих людей, которые выходят из сада, то повернули обратно, оказали натиск во второй раз и бились с гуннами в саду, и они не останавливались, пока не убили всех гуннов, которые не обратились в бегство. Конунг Аттила стоял на вершине замка и оттуда подстрекал своих людей к нападению на своих шуринов, Нивлунгов. А конунг Тидрек из Берна со всеми своими людьми пошёл домой в свой двор, очень печалясь из-за того, что так много его добрых друзей должны разделиться на два лагеря и биться.

А королева Гримхильд весь тот день делала вот что: она брала доспехи, шлемы, щиты и мечи, которые принадлежали конунгу Аттиле, и вооружала ими людей, которые хотели биться, и время от времени она выходила в город, подстрекала людей к атаке и кричала, чтобы каждый, кто хочет получить от неё золото, серебро и драгоценности, нападал на Нивлунгов и убивал их. Таковы были её поступки весь тот день.

381. Нивлунги прорываются за ограду

Теперь случилось ожесточённое сражение в тот день, когда гунны нападали на сад, а Нивлунги защищались, и сад, в котором происходило сражение, назывался Садом Битвы[130], и по сей день он называется Садом Битвы Нивлунгов. Здесь было убито много народу, как со стороны гуннов, так и Нивлунгов, и тогда гуннов погибло вдвое больше, однако туда стекалось много людей из округов и других городов, так что теперь у гуннов было вдвое больше войско, чем вначале, когда всё началось.

Теперь Хёгни сказал Гуннару, своему брату:

— Мне кажется, много гуннов и Эмлунгов будет убито, но сколько бы гуннов мы ни убили, собирается вдвое больше из округов, словно мы ничего и не делали, а хёвдинги гуннов не приближаются, и мы бьёмся чуть ли не с их рабами. Но больше всего меня печалит, что мы не выйдем из этого сада и не можем сами выбирать, с кем нам биться. Но сразу видно, как пройдёт эта потеха, если всё останется в таком положении. Нивлунги падут, даже если они испытают копья и стрелы гуннов, а не их мечи, но мы не совершим подвигов, если не воспользуемся против гуннов рубящим оружием. И ныне я хочу, — говорит он, — чтобы мы попытались отважно выбраться из этого сада.

А вокруг этого сада была построена каменная стена, скреплённая известью как городская стена, и эта самая каменная стена есть там и по сей день. Теперь Хёгни и остальные побежали к западной части сада. Там была весьма высокая каменная стена. Нивлунги стали мощно проламывать стену и не останавливались, пока у сада не появился выход. Хёгни сразу выбежал через этот выход, и снаружи там была широкая улица, покатая с обеих сторон, но не просторная. Герноц и Гисльхер следовали за ним, и много Нивлунгов, и они устремились вперёд между домами. Тогда им навстречу вышел ярл Блодлинн со своим отрядом, и теперь случилась там между ними жестокая битва.

382. О поступках Хёгни

Тут гунны затрубили в свои трубы и закричали, что Нивлунги вышли из сада, и теперь туда стекались все гунны, и герцог Блодлинн вышел на бой с Нивлунгами. Гунны стекались на это сражение, так что каждая улица поблизости была заполнена гуннами, и теперь Нивлунги оказались в меньшинстве и отступили обратно в сад, но Хёгни поднялся к палате, упёрся спиной в двери палаты, которые были заперты, выставил перед собой щит и рубил своею рукою одного за другим, отсекая кому руки или ноги, кому — голову, а некоторых разрубая пополам, и никто из нападавших на него не получал подобного обхождения. И