и состояла в этом – удалить со сцены капитана «Рузвельта». История 1906 года повторилась: с коммандером остались неграмотные Хенсон и инуиты. Пири же ликовал:

Теперь я занял свое настоящее место в авангарде…

Какой бы темп я ни задал, остальные будут поспевать за мной, но, если я выдохнусь, все остановится, как автомобиль с лопнувшей шиной.

В полдень 1 апреля Бартлетт определил широту и написал записку для Пири. В ней слова: «При такой же средней скорости, как в последних восьми маршах, коммандер Пири должен дойти до полюса через 8 дней».

Какая-то странная небрежность царит в книге Пири. Она ведь рассчитана на многие тысячи читателей, ну как так можно! Казалось бы, самое простое дело – посчитать среднюю скорость «последних восьми маршей» (с фирменной оговоркой Пири, что движение происходит вдоль меридиана). 22 марта Марвин определил широту – 85°48′, 1 апреля то же сделал Бартлетт – 87°47′. Расстояние между точками – 119 миль – пройдено за 8 дней, средняя скорость равна 14,87 мили в день. До полюса от лагеря Бартлетта 133 мили, за 8 дней их можно пройти со средней скоростью 16,62. Разница между этими средними скоростями почти 2 мили, в километрах более трех – весьма существенная. И это особенно хорошо знал Боб Бартлетт, сражавшийся до изнеможения со льдами по 15 часов кряду с одной лишь целью – приблизиться к вожделенной цифре 16 миль в день.

У записки Бартлетта судьба не менее загадочная, чем у записки Марвина. Конгрессмен Робертс в 1911 году на специальных слушаниях «дела Пири», вертя ее в руках, определил, что она – совсем небольшой текст – написана тремя разными карандашами. Позже конгрессмен Хельгесен нашел в бумаге ошибки, позволившие ему обвинить капитана в навигационной некомпетентности. Все это изложено в нашей книге в 22-й и 26-й главах, и все это чрезвычайно интересно, но все-таки выглядит мелким на фоне того, что начальник планирует пройти оставшиеся 133 мили за пять маршей со скоростью 26,6 мили в день и при этом успеть к полудню 6 апреля, чтобы определить высоту солнца и узнать свои координаты. Об этом он говорит как-то необычно скромно:

Мы находились на расстоянии 133 морских миль от полюса. Шагая взад и вперед по льду под защитой торосистой гряды, возле которой были построены наши иглу, я составил план. Мы должны были приложить все усилия к тому, чтобы совершить пять переходов по меньшей мере в 25 миль каждый, причем спрессовать переходы так, чтобы закончить последний в полдень и тотчас произвести определение широты.

Пири – провидец. Провожая Марвина, он напутствует его, словно зная, что несчастный провалится в полынью. Теперь с высочайшей точностью он предсказывает свое появление на полюсе. Конгрессмен Мейкон, жестокий и умный критик Пири, насмешливо разоблачил его: «…он [Пири]… сделал предсказание с удивительной интуицией: дойдет до Северного полюса через пять маршей, придет туда до полудня и проведет этот вечер, делая наблюдения, о которых он потом сообщил, что сделал их с точностью до часа. Причем не гладкие лед и снег предопределили его предсказание, ибо он сам отметил: “Льдины были старыми и большими, твердыми и чистыми, и их окружали гряды торосов, причем некоторые были просто громадными”.

Если ледяные поля были старыми и большими, твердыми и чистыми и их окружали гряды торосов, некоторые из которых были просто громадными[194], то как он мог предсказать, будто по такому непривлекательному участку сможет пройти со средней скоростью около 26 миль в день?»

Обвинения Мейкона могли быть куда более сокрушительными, если бы в 1911 году он знал то, что известно нам: подобный рывок, один к одному, 3 года назад уже был придуман Робертом Пири.

Само собой, коммандер забыл свои наставления читателям. В его терминах ровная дорога – это путь «весьма ухабистый», а езда на собачьих упряжках по дрейфующим льдам – это титаническая работа, когда необходимо поднимать и волочить на себе 500-фунтовые сани, помогая собакам. Все забыто. Постулируется более 26 миль в день – нелепо большая скорость.

Путь 2–6 апреля 1909 года (глазами Пири и Хенсона)

О каждом из этих дней рассказали и Пири, и Хенсон. Сопоставим описания, данные двумя путешественниками[195].

2 апреля

Прокомментируем первую цитату Пири. Во-первых, некорректно сравнивать походы с собаками по гренландским ледникам и по дрейфующим льдам. Во-вторых, к словам Пири «проделывая на лыжах по 20–25 миль изо дня в день» необходимо добавить: никогда такого не случалось в течение более чем трех дней подряд, и, главное, такие высокие скорости в Гренландии были достигнуты только при спуске с купола, как говорится, под горку. Слова: «при броске и по 30–40» – тоже лукавство. Максимальную скорость в Гренландии – 35 миль в день – Пири зафиксировал 3 августа 1892 года при спуске с купола. Он отметил тогда, что собаки чувствовали запах земли.

В отчетной книге, в главе «Основные факторы успеха», Пири объясняет, что такое дневное расстояние:

…среднее значение предположений Бартлетта, Марвина и моего о длине пройденного за день пути.

Автор вспоминает, как в 1979 году, подходя к Северному полюсу в облачную погоду и не имея возможности «взять» солнце, участники экспедиции определяли пройденные расстояния. Вот записи, сделанные 29 мая: «За первые 55 минут прошли – 2 километра. Рахманов и Шишкарев назвали именно два, Леденев, Давыдов, Хмелевский и Мельников оценили ходку в 1,8 километра, я предположил – 2,7. Понятно, что оценка зависит от самочувствия – легко идется или тяжело… За следующие 50 минут продвинулись на 2,8 километра. Максималистами были Мельников и Давыдов: 3,2 и 3 километра. Шишкарев дал 2,5, я оказался скептиком – 2,3 километра.

Чем больше экспертных оценок, тем лучше. В этой связи не очень