Он повел плечами, и волшебнику стало совершенно очевидно, что он чем–то расстроен.

— Вы понесли потери? — Гармодию очень хотелось спросить о количестве и силах противника, но его интерес побеждала усталость.

— Молодой рыцарь. — Старый Боб махнул огромным топором в сторону склонившихся мужчин. — Он получил серьезные ранения, когда сразился с демоном из земель Диких.

Старый маг вздохнул.

— Расступитесь, — приказал он.

У них была всего одна свеча, коновал обрабатывал раны мужчины уксусом. Молодой рыцарь потерял много крови. Обнаженный до пояса, он был бледным как полотно и казался крайне уязвимым. А недавно появившиеся весенние мухи вовсю пировали на нем.

Почти не задумываясь, Гармодий сотворил небольшое заклинание, после которого от мух не осталось и следа. Усталость навалилась, будто на его плечи надели кольчугу, подобно железным тискам, сжала сердце. И все же он опустился около раненого на колени, а Старый Боб высоко поднял фонарь. На мгновение старому магу померещилось, будто перед ним сам король.

Обследуя увечья, Гармодий наклонился еще ближе. Три колотые раны, несколько царапин — ничего, что могло бы убить здорового человека, но потом он увидел ужасные ожоги. В красноватом пламени свечи глаз мужчины походил на кровавое месиво.

— Господи Иисусе, — промолвил старый волшебник.

То, что сначала он принял за грязь на плече, оказалось вовсе не грязью — кольца кольчуги вплавились прямо в тело молодого–человека. Эти ожоги были даже не красными, а черными.

— Он сражался с адверсарием, — произнес кто–то из мужчин. — Демоном из ада. Даже когда тот бросил в него огнем.

Гармодий почувствовал, как закрываются глаза рыцаря. У него не хватало сил для спасения его храброй души, а это порядком раздражало, особенно если учесть, что ему нужна была лишь толика природной силы для лечения ожогов. Для подобного требовался большой опыт, умение придавать заклинанию нужную форму и щепотка силы.

Тем не менее мысль о том, что ему нужна сила природного происхождения, натолкнула его на другую идею.

Он прикоснулся к собственным запасникам — предметам, которые он на протяжении многих лет скрупулезно наделял волшебной силой: купал в огне, наполнял и насыщал их, вливал в них яркий золотой свет Священного солнца. Все они были холодными и пустыми. Таким же было и его самое большое хранилище силы — собственная плоть. Пустой, холодной, изнуренной.

И все же, по логике проведенного в его башне опыта…

— Отойдите все назад, — приказал Гармодий.

Ему не хватало сил даже объяснить собравшимся вокруг людям, что он собирается делать.

— Я истощен, — сообщил он старому солдату. — Вы понимаете, что это значит?

— Вы не можете лечить?

— Именно. Я собираюсь использовать местный источник силы. Если не удастся, ничего не произойдет. Если удастся… — Маг потер глаза. — Клянусь Гермесом и всеми святыми, что–то да произойдет.

Старый Боб хмыкнул.

— Вы всегда столь понятно изъясняетесь? — Он протянул кружку вина. — Вот, сперва выпейте. Отличное красное вино.

Гармодий отмахнулся, остальные попятились или вернулись к костру. Никто не горел желанием наблюдать за работой волшебника, за исключением Старого Боба, который следил за всем происходящим с любопытной осторожностью домашнего кота.

Маг мысленно потянулся в темноту, чтобы найти источник зеленой силы. Он знал, что тот должен быть где–то рядом. И он действительно обнаружился неподалеку. Гармодий не стал изучать, чем именно он был, просто зачерпнул толику его силы…

С пронзительным воем что–то взорвалось в ночи.

Ни один человек не сможет многие годы работать с величайшими силами во вселенной, не научившись концентрации, граничащей с абсолютной бессердечностью. Поэтому Гармодий полностью сосредоточился на силе, которую трудно было удерживать. Ее привкус казался каким–то неправильным. И эта неправильность оттолкнула бы его, если бы не основанная на опыте уверенность, что создание из Диких может взаимодействовать с герметистом. А значит, должна быть между ними и обратная связь.

Вой не стихал, и люди вокруг него засуетились, объятые страхом, но не растерявшиеся: одни схватились за оружие, другие принялись успокаивать лошадей. Маг чувствовал их ужас, но этого было недостаточно, чтобы разорвать цепи, соединявшие его с отдаленным источником силы, к которому он припал, будто жадно сосущий материнскую грудь младенец.

Без всякой жалости.

Сила со странным, горьким и резким привкусом грушанки наполняла его, и ее было много, намного больше, чем требовалось для незначительного колдовства. Несмотря на это, он принялся за работу, создав сначала сложное заклятие, а потом еще два заклинания, которые разделили его сущность на две независимые друг от друга половины так, как много лет назад научил его наставник. Но силы было столько, что он с легкостью мог разделить себя еще раз, оставив собственное сознание следить за темнотой. То, как он зачерпнул зеленую энергию, было сродни удару ногой по пчелиному улью.

Любая деревенская ведьма умела направлять силу через обе руки, а Гармодий мог в качестве проводников использовать все пальцы, а в качестве хранилищ всякие предметы на своем теле — кольца и тому подобное.

И теперь он использовал многие из них.

Сначала Гармодий применил силу, чтобы внимательнее изучить ожоги. Они оказались хуже, чем он предполагал: почерневшие участки обуглены, а в некоторых местах поврежден весь кожный покров до жира и мышц.

То были смертельные ожоги.

И действительно, мужчина умирал, даже когда Гармодию удалось приглушить боль и залечить самые серьезные раны.

Обработка ожогов всегда считалась самой сложной формой лечения, а старый маг при всем его могуществе целителем не являлся. Секунд десять он направлял щупальца силы, пытаясь восстановить обугленные ткани, но лишь еще больше обжигал их. Усталый маг не мог достичь необходимого сосредоточения и позволил соскользнуть чуть большему количеству зеленой силы, чем намеревался. Она волнами проносилась по его телу, и Гармодий решил направить ее прямо на плечо молодого рыцаря.

Он слышал о чудесных исцелениях, но никогда при них не присутствовал. Под его ладонью кусочек кожи размером с бронзовый цехин зажил. Ужасные воспаленные отметины, пульсировавшие и видимые лишь усиленным волшебством зрением мага, просто потускнели и исчезли.

Это было нечто невероятное.

Волшебник понятия не имел, что именно он сделал. Но поскольку он был прежде всего практикующим магом, то снова потянулся за силой, зачерпнул ее из источника, как человек, пытающийся вытащить огромную океаническую рыбину с помощью легкой удочки, и направил ее вниз по рукам прямо на сгоревшую плоть…

И она восстановилась.

Рана размером с ладонь на шее рыцаря затянулась и зажила.