— Как это — не было? — прервала она его.

— Вероятно, существовала только Роллайна, первая королева Дартана, которую затронули последствия того, что называется «трещиной Шерни». О подобной трещине мы говорим тогда, когда сущность Полос, вследствие какой-то случайности или катаклизма там, наверху, попадает в мир. На этот раз, если коротко, в мир попали обрывки сущностей, из которых был создан Ферен… Это лишь предположения, рассуждения; математики не сумели мне подтвердить, что так оно и было, а когда речь идет о Шерни, лишь математика… иногда… дает исчерпывающие и однозначные ответы. Роллайна существовала наверняка, это историческая личность. Но обе ее сестры — вероятнее всего, вымышленные персонажи.

— Но я же помню! — запротестовала Хайна. — Я вспомнила о Деларе все, то есть… многое.

— Что ты помнишь? Что значит — многое? Ты знаешь о Деларе столько же, сколько о Хайне?

— Нет, — призналась она, после чего сказала вопреки заявленному мгновение назад: — Я очень мало знаю.

— Наверняка только то, что связано с Рубином? Скажи мне хотя бы, кем, собственно, была Делара? Третьей сестрой — ладно, а кроме того? Я не спрашиваю о том, что ты знаешь из легенды и считаешь сейчас правдой, только о том, что ты на самом деле помнишь.

Хайна молчала.

— Королева Роллайна, — вздохнув, сказал Готах, — взяла себе служанку, или советницу, или придворную даму, с которой сжилась и сдружилась и которая поддерживала ее своим умом, а может, и красотой… У нее также была телохранительница… а может, командующая личным отрядом… или просто какая-то воительница-авантюристка, которую она полюбила и держала при себе. Звали ли их Сейла и Делара? Вероятно, да. Наверняка да. Остальное, как я полагаю, вымышлено. Мы — живое отражение Шерни на земле, Хайна, — продолжал он. — Мы, люди. Мы обладаем сознанием, которое отсутствует у Шерни, но зато у нас нет созидательных сил. Иногда, однако, какая-то часть Шерни, такая хотя бы, как Ронголо Ронголоа Краф, бог-даритель разума, обретает сознание. Но бывает, и люди что-то создают. Слишком многие разумные существа знают легенду о трех сестрах, чтобы из нее ничего не следовало. Взлелеянную в мечтах, вожделенную Роллайну уже несколько раз пытались привести в Шерер рыцари Доброго Знака, никто, однако, не сумел направить ее на путь к трону — пока в конце концов кому-то это не удалось. Твою госпожу вырвала из Полос Шерни всепоглощающая мечта о возвращении королевы. Князь К. Б. И. Левин, ванадей, рыцарь королевы, последний из прямой линии рода, поддерживавшего мифическую Роллайну, знал, что он последний. Он нашел в себе достаточно воли и силы, и желание его было столь горячо, как ни у кого прежде. И он отыскал девушку, черты которой совпадали с изображением на старой реликвии-портрете. Это не была Роллайна, но князь Левин вынудил ее занять его место. Эту девушку… теперь уже женщину, зовут Эзена. Не Роллайна.

— Она настолько же сильна, как и та когда-то?

— Не смеши меня, Хайна, — с неподдельным сожалением сказал Готах. — Возможно, уже через десять лет она будет править всем Шерером. Мифическая королева Роллайна, которая всего лишь объединила под своей властью Дартан — впрочем, не весь, не весь, — могла бы сегодня шнуровать Эзене платья, расчесывать и заплетать волосы. В свете всего этого — чему могли бы служить сказки, которые рассказывают ее ближайшим наперсницам и подругам? Не могли ли они вам всем повредить? Королева сочла, что да. Что ей хочется иметь свою Хайну и свою Анессу, не какую-то там Сейлу, смотрящую на Делару, которая много веков назад сошла с ума под влиянием ядовитой мощи Гееркото, активного Брошенного Предмета. А теперь, возможно, она чувствует себя из-за этого виноватой…

Готах устал и замолчал. Хайна, задумавшись, тоже молчала.

— Все это только предположения, Черная Жемчужина, — добавил посланник. — Очертания некоей истории, рамки, в которых все… вероятно, и даже наверняка, выглядит несколько иначе. Я показал тебе всего лишь набросок некоторых событий, но у меня нет никаких доказательств в подтверждение своих слов, поскольку, как я уже говорил, математика оказалась тут беспомощна. Посчитать можно соотношение между Ференом и Отвергнутыми Полосами, но никто не представит расчетов, учитывающих состояние и потенциал этих сил после обретения ими сознания. Так что можешь рассматривать эту историю по-своему, но помни о мудрых словах королевы, которые ты мне привела: из всего этого для Шерни следует многое, но для вас — ничего.

— Как это ничего? Я едва не убила…

— Ибо бездумные Полосы воспринимают вас… всерьез. Для себя вы Эзена, Анесса и Хайна, но для Полос камень — это камень, человек — это человек, а символ Ферена — символ Ферена, неважно какой. Вас втянули, можно сказать, по ошибке, в некие дела, которые вас, собственно, никак не касаются. Кто-то выдумал сестер королевы так же, как и сама королева, вы отражение, далекое эхо некоего мифа, и не более того. Ты носишь одолженное платье. Некто глупый и подслеповатый, хорошо знающий это платье, не увидел ничего больше, даже того, что кто-то его носит, и потому пытался запихать платье в сундук, повесить на подлокотник кресла… знаю, сколь абсурдно и смешно это звучит, тем не менее — такова история Хайны и Ридареты, Делары и Рубина Дочери Молний, Ферена и Отвергнутых Полос. Будь же мудрее Шерни. Ведь она бездумна и мертва. Как камень.

— Разве платье может помнить, что с ним когда-то делали?

— А оно помнит? Я ведь спрашиваю: что, собственно, ты помнишь о Деларе, Хайна? Ты действительно вспомнила, кем была и что чувствовала Делара, или тебя просто снабдили этими знаниями, впихнули в голову сведения, которых там раньше не было? Правда, от всей этой чуши готов содрогнуться мир, ибо законы всего мертвы, Полосы Шерни бездумны, Рубин Дочери Молний подобен камню на склоне холма, достаточно лишь его подтолкнуть… Но все-таки это чушь, и ты продемонстрировала это раз и навсегда, доказала своей преданностью, железной волей… Ты Хайна, верная воительница королевы, а прежде всего разумное существо, которое может унизить все силы Шерни вместе взятые, ибо это ты их унизила, а не они тебя.

— Унизила… — горько проговорила она.

— Ты ведь понимаешь, что я имею в виду, Жемчужина, — призвал он ее к порядку. — Кто выиграл? Маленький человек, один из миллионов, или символ двух могущественных Полос? Слепая сила, пусть и величайшая, всегда будет слабее разума и стоящей за ним воли. Ты доказала это, Хайна, — закончил он. — Думаю, сегодня я сказал все, что обещала объяснить тебе королева. Когда-то точно так же я говорил с ней. Умной, сильной, но еще слегка растерянной госпожой Доброго Знака.

— Я не глупа, ваше благородие, и ты это знаешь, — подумав, сказала она. — Но мне нужно время, чтобы разобраться со всем, что ты мне рассказал. Разложить по местам.

— Прекрасно понимаю.

— Тогда расскажи мне теперь, что случилось с тобой.

Готах рассказал, добавив сделанные на основе рассказа Хайны замечания насчет княжны Ридареты и ее приемного отца, неразумного плана, в существование которого он поверил, так же как и в то, что агарский князь отправился в Роллайну, чтобы предотвратить трагедию. Катастрофу.